Картер Браун - Пропавшая нимфа - Сборник

— А Меня не запрут там?

— Конечно нет, вы не до такой степени больны. Я посылаю вас туда из-за климата. Такому человеку нужно много солнца. У вас есть деньги?

— Да.

— Должен предупредить, что лечение будет долгим.

— Я останусь там, сколько потребуется.

— Отлично.

Флавье сел с ватными ногами. Он больше не обращал внимания на слова врача, на его жесты. И только повторял себе: «Выздороветь... выздороветь». Он жалел о том, что любил Мадлен, как будто эта любовь была несчастьем. Да! Возродиться, начать жить сызнова, приближаться к другим женщинам, быть похожим на остальных. Боже мой!.. Врач писал рекомендации. Флавье принимал все. Да, он уедет сегодня же вечером. Да, он перестанет пить... Да, он будет отдыхать... да... да...

— Не вызвать ли вам такси? — предложил служащий.

— Я лучше немного пройдусь.

Он дошел до агентства путешествий. Объявление там гласило, что все железнодорожные билеты проданы на неделю вперед. Флавье достал бумажник и получил билет на этот же вечер. Ему оставалось только позвонить во Дворец и в свой банк. Решение было принято: он уедет из города, в котором стал чужим. Его поезд отходил в двадцать один час. Пообедает он в своем отеле. Оставалось как-то убить четыре часа. И он вошел в кинотеатр. Ему был безразличен фильм, хотелось только забыть визит к Балларду и его вопросы. Он никогда серьезно не беспокоился о том, что сможет стать сумасшедшим. А теперь ему было страшно, спина его вспотела, и желание выпить сушило горло. Он начинал ненавидеть себя и презирать.

Засветился экран, и появилась надпись: «Визит генерала де Голля в Марсель». Множество людей в униформе, ликование толпы, не поместившейся на тротуарах. Рты были раскрыты в неслышных приветствиях. Толстый мужчина размахивал шляпой. И тут одна женщина стала медленно поворачиваться к камере: уже видны были ее очень светлые глаза и тонкое лицо, напоминающее портреты Лоуренса. Какой-то человек встал перед ней, но Флавье успел ее узнать. Наполовину выпрямившись, он с ужасом смотрел на экран.

— Сядьте! — закричал чей-то голос.— Сядьте!

Качая головой, он дернул себя за ворот, в груди его замер раздирающий крик. Ничего не понимая, он смотрел на полицейских, на салют, на общее оживление. Грубая рука заставила его опуститься.

Нет, то была не она... Флавье остался на второй сеанс, принудив себя смотреть на экран спокойно. Он ждал появления этого лица, страшно напрягая внимание, чтобы сохранить в памяти образ. И когда тот промелькнул в долю секунды, часть его еще раз снова застонала, но другая часть не дрогнула. Невозможно было понять: молодой женщине на экране лет тридцать, она кажется довольно полной... что еще? Рот, другой рисунок губ... И все же сходство было потрясающим... Особенно глаза. Флавье пытался сравнить черты обоих лиц. Вернулся он вечером. Тем хуже, придется ехать на следующий день... И вечером же он сделал открытие: человек, который заслонил ее потом, был, очевидно, с ней. Муж или любовник. Он сопровождал ее: держал под руку, чтобы не потерять в такой толпе. Другая деталь, ускользнувшая сначала от Флавье: мужчина был хорошо одет, имел крупную жемчужину в галстуке и пальто на меху... Флавье заметил еще одну вещь, но не мог сообразить, какую... Он вышел сразу после журнала. Улицы были плохо освещены, дождь продолжался, и Флавье из-за ветра покрепче нахлобучил шляпу. Этот жест напомнил ему сцену в Марселе: мужчина с непокрытой головой и позади него отель, на фасаде которого видны три большие буквы, расположенные вертикально: РИЯ. Вероятно, название, которое должно зажигаться по вечерам. Что-нибудь вроде «Астория». Хорошо, а потом? Потом ничего. Флавье начал фантазировать. Очень возможно, что мужчина и женщина вышли посмотреть на кортеж из отеля. Относительно сходства... Да, эта женщина действительно похожа на Мадлен. А потом? Было ли это основанием для того, чтобы все бросить? В Марселе находились просто счастливые люди, а дальше? Флавье остановился в баре отеля. Конечно, он обещал врачу... но ему необходим стакан или два, чтобы забыть путешественников из «Астории».

— Виски!

Он выпил три. Это не имело никакого значения, раз он собирался серьезно лечиться, да и виски было для него менее вредно, чем коньяк. Оно уничтожало сожаления, беспокойство. Флавье лег спать. Он был дураком, что затянул свой отъезд.

На следующий день он сунул контролеру несколько банкнотов и устроился в первом классе. Это могущество денег пришло к нему слишком поздно. Если бы перед войной он был богат... если бы мог предложить Мадлен... ну, опять эта старая история! Еще недоставало зажигалку сохранить! Теперь ничто не мешало опустить стекло и выбросить ее наружу. Существуют предметы, которые медленно, но верно отравляют жизнь. Например, бриллианты. Тогда почему не зажигалки? Нет, от нее он не сможет отделаться. Она была доказательством того, что он мог бы стать счастливым. Ему бы хотелось, чтобы эту вещь положили с ним, когда он умрет. Пойти под землю с зажигалкой, вот еще бредовая идея! Он стал вспоминать свое детство, свои мечты. Прижавшись ртом к занавеске, Флавье смотрел на мелькавшие за окном дома, людей... Может быть, в Ницце он купит себе виллу и станет разгуливать, ни о чем не думая, особенно по ночам! Ах! Не думать ни о чем! Понемногу он задремал.