Артур Строгов - Правозащитник

— Привет! Я хотела тебя пригласить на выпускной… все готовятся к нему…

Лиза подняла на нее свои слегка печальные карие глаза. Она казалась чем-то встревоженной.

— Хорошо, возможно, я приду…

— Ты совсем забросила учебу, — заметила Ива, — так нельзя. А вдруг дядя узнает… Ты ведь проводишь много времени в фонде… как это трогательно! Я и не знала, что тебе нравится возиться в грязи. Впрочем, чего это я тебя упрекаю. Я же забываю, кто ты…

В голосе девушки звучала явная насмешка.

Лиза промолчала и хотела улизнуть, но Ива шутливо загородила ей дорогу.

— Я смотрю, ты прижилась у нас…

— Ты хочешь сказать мне что-то важное?

— Да… мне привезли новую коллекцию шляпок и брючных костюмов… если хочешь, можешь выбрать и себе.

— Как-нибудь позже.

— Предпочитаешь ходить в маечках и в кедах? А ты никогда не думала, что это как минимум не стиль для девушки. Дядя — тонкий эстет. Он может делать вид, что не замечает, но это самообман…

— Я подумаю над тем, что ты мне сказала. А теперь мне надо идти.

Лиза спустилась на кухню, но Ива настигла ее и тут.

— Кстати, я слышала, что у Вас скоро свадьба? Это правда?

— Я не знаю, — искренне ответила Лиза, — это зависит от многого.

— Признайся, что очень довольна. Ты победила!

— Разве в чувствах есть победители и побежденные?

— О! Какая философия… Я помню, что еще недавно ты хотела уйти отсюда.

— Возможно, мы уедем отсюда, — отвечала Лиза, наливая себе стакан апельсинового сока, — мы это обсуждали с Алексеем. Навсегда.

— Правда?

— Да, может быть, у нас будет свой дом, и мы тебе не будем мешать.

Быть может, впервые в голосе Лизы звучали нотки эгоизма.

— То есть ты хочешь сказать, что убеждаешь дядю купить отдельный дом?

— Нет. Ты забываешь, что решает Алексей.

— Конечно…

— Кстати, мы вроде договорились не ссориться.

— Это верно, — лукаво ответила Ива, играясь кончиками своих волос, — мы не ссоримся, а беседуем как две подружки. Мне же интересны Ваши планы, все это так романтично! Два влюбленных голубка… Разве я не имею на это право? Но все равно, признай, ведь это то, о чем ты мечтала… закрепиться здесь.

— Я нигде не хотела закрепиться, ты же сама все знаешь… Зачем все расспросы? Если ты не согласна с решением Алексея…

— Он меня не послушает.

— Но я не желаю обсуждать с тобой наши чувства, — твердо произнесла Лиза, — я знаю, ты в них не веришь.

— О! Как это высоко звучит! Наши чувства! — не унималась Ива. — Ты ведь не любишь дядю. Тебе просто нужен дом…

— На самом деле, если бы я хотела, я бы ушла. Ты не знаешь многого, — твердым тоном произнесла Лиза, — я не одинока. У меня есть и подруга и… некоторые возможности. Я вполне самостоятельна в своих поступках.

— Возможности? — глаза Ивы вспыхнули как угольки. — Я знаю, о чем ты. Давно ли ты научилась пользоваться ноутбуком дяди? Я ведь тоже не дура. У тебя на счету даже большие суммы, чем те, которые дядя выделяет мне каждый месяц на карманные расходы. Хотя не понимаю, зачем тебе деньги, если ты все равно не умеешь их расходовать. Хотя нет, я слышала, ты любишь сорить долларами в фонде или…

— Я не желаю об этом говорить! Это касается только меня! Я ответила на все твои вопросы. А лезть ко мне в душу я не позволю.

Ива хотела ответить, но увидела, как Лиза решительно выбежала из кухни. Впервые Иве пришла мысль о том, что ей пора подумать о своей собственной судьбе.

— До чего я наивна! Считала Лизу недоразвитой, а она легко обманула меня!

Затем Ива позвонила своей подруге и договорилась с ней встретиться вечером в любимом кафе.

После этого Ива поднялась проведать брата.

Заместитель министра, Анатолий Петрович С***, неуклюже барахтался в бассейне в виде гигантской стеклянной ракушки. Казалось, что торс чиновника с короткими ногами и тяжелой головой с трудом преодолевает «гребень волны» и походит не на проворного дельфина, а на старого кита, которого относит от берега против его воли неумолимое течение. Грузный, поджарый, с нелепо торчащими гусарскими баками, Анатолий Петрович наивно полагал, что подобные вечерние моционы в бассейне придадут ему бодрости и юношеской силы. Впрочем, сейчас его заботило совсем другое — важное неотложное дело государственной значимости. Наконец он поднялся по мраморной лестнице, где принял полотенце и халат от своего дворецкого — проворного, исполнительного человека средних лет с физиономией отъявленного плута.