Юлия Михалева - Невидимые

Понятно, отчего Аксинья путалась в датах. Похоже, она даже не видела отца мертвым, и просто пересказала Бирюлеву те слухи, что уже расползлись по городу.

— Собрали мы все пять штуковин, встретился я с заказчиком. Он сам ко мне сюда приехал. Ну, сделка и состоялась.

— А молодой Батурин?

— После того, как ты все рассказал Червинскому, пришлось обезопасить себя, — ответил Соловей.

— А… мои записи? Которые он мне оставил?

— Их взяла я. От греха подальше, — пожала плечами Вера. — Ночью забралась в окно. Ты, кстати, спишь смешно. Весь в клубок собираешься.

Бирюлев поежился.

Вера рассмеялась.

— Она настоящая актриса, — заметил Невидимый.

— Червинский все время говорил про привидений…

— Ну… Иногда можно и призраком побыть. Хотя поначалу я вообще не собиралась привлекать внимание. Когда в первый раз в дом залезла, просто думала выяснить, где бирюлька, найти ее, забрать и вернуться назад. Но старый олух Грамс на меня наткнулся. Видел он плохо, ума лишился, вот и принял за свою дочь-покойницу. "А отчего ты такая грязная, Сонечка?" — "Я мучаюсь на том свете, папочка! За твои грехи", — театрально передразнила карлица. — Ну, решила я с ним повозиться маленько. Узнала, где он что прячет, а потом попросила выслать прислугу. Когда мы остались одни, я и не удержалась — предложила поиграть. Подойди, говорю, к верху лестницы. Так. А теперь отвернись. Папочка. Ну, накинула сзади веревку, что при себе всегда имею, когда выхожу, да толкнула.

— Не смотри, что она такая маленькая — сильная.

— Да где там… Это они слабые. И лестницы, знаешь, штука ненадежная. С ними кому угодно может не повезти. Вот и с Павловой все вышло почти один в один. Она тоже совсем из ума выжила. Сначала я подслушала, что за молитвы она на ночь читала, да приметила у нее большую куклу. На другой день специально нарядилась, как она — ну, мне не привыкать, хотя по трубе в платье спуститься — это прямо кошмар. Встала рядом. Ближе к полуночи отошла от стены и сообщила, что душа хозяйской дочери поселилась во мне в ответ на ее молитвы. Ох, это надо было видеть!

— Рисковала, — сказал Соловей.

— Да уж… С этими я сама справилась, но дальше похуже. Полковник в меня не поверил. Стрелял! Но промахнулся, старый. Попал в мешок с мукой. Вся перемазалась.

Вот что за следы видел Червинский.

— Хорошо, что шифр от его сейфа прежде подсмотреть успела. Ну, дождалась, когда он угомонится да спрячется — а он долго по дому шарахался, все искал меня под столами да креслами — да наших с улицы позвала… Сперва им дверь открыла, потом за ними закрыла. А с Коховским опять вышло прекрасно. Наверное, в молодости был душкой. Он на призраках прямо помешанный. Обожал со мной беседовать. Поиграли мы с ним на полу у двери. Батурин тоже, как и полковник, дружить не захотел, но зато оружия не имел. Заманила на чердак да столкнула. Спряталась, петлю накинула да уронила на него приставную лестницу, что там стояла.

— А его племянник?

— Ну, тут совсем просто. Задушила во сне.

Она говорила совсем спокойно, буднично, будто о походе в лавку.

— Но зачем убивать? Ты ведь просто могла все забрать, тебя бы и не заметили.

Вера пожала плечами.

— Да почему бы и нет? Я с ними немного играла…

— Но вы ведь взяли не только погребальные статуэтки…

— Конечно. Для отвода глаз, — уточнил Соловей.

— Да, это я понимаю. Вы продавали лишнее у старьевщика на базаре? — репортер вспомнил, как пытался купить египетскую богиню и как потом напугался лавочник.

— Ну что ты — у меня своя лавка. Ты ж прямо в ней. Нее. Но Алекс говорил, что там барахло сталкивал. Не сам, конечно — Машенька приносила. Сеня! — позвал Легкий.

Снова вошел привратник.

— Как там вещи нашего гостя?

Он положил на стол часы и кошелек:

— Принесли. Только пустой.

Легкий придвинул их Бирюлеву, и тот спешно растолкал по карманам.

— Вот так, Приглядчик. Что скажешь?

— Спасибо.

— Э, да брось. Я не про мелочевку. Хотя… На вот тебе на извозчика, раз местные тебя растрепали, — Легкий, улыбаясь, достал из кармана и придвинул Бирюлеву хрустящую банкноту. С нее смотрел Александр Третий.

— Благодарю вас. Но этим вечером я бы предпочел прогуляться пешком.

Легкий кивнул, поглядел на стол, на визитку Бирюлева.

— Ты хорошо помог нам с легавыми. За Червинского — отдельное спасибо. Ты ведь не будешь против, если я пришлю твоей супруге по вон тому адресу большой букет? От чистого сердца?

Репортер вздрогнул.