Сергей Федоранич - Бог тебе судья

— Не говори так, — сказал я. — Все будет хорошо.

— Меня казнят, Витя. Что в этом хорошего будет?

Она говорила медленно и с трудом. И практически сразу же уснула. Я подоткнул одеяло и вышел в коридор. На стуле возле палаты сидел конвоир, а напротив него — Мечинский.

— Преподобный Франциск придет утром, — сказал он мне. — Кристина о нем не спрашивала?

— Нет.

— Она просила меня организовать с ним встречу как можно раньше. Я думаю, сейчас момент подходящий.

Весь груз прошедшего дня навалился на меня, но не усталостью, а отчаянной злобой. Я сжал кулаки так, что ногти впились в кожу, до скрипа стиснул зубы. Мне стоило огромных усилий не накинуться на адвоката с кулаками, но организм требовал выплеснуть энергию. Поэтому я зарычал:

— Да что ты за идиот такой?! В каких руках господа все? Ты все пустил на самотек, ты ничтожество просто! Тебя самого надо судить за отвратительную защиту! Как ты можешь тут сидеть, идиот проклятый, и говорить, чему сейчас время?! Ты ждешь ее смерти?

— Возможно, это было бы лучшим исходом для Кристины, — ответил Мечинский спокойно.

— Пошел вон отсюда!

Мечинский встал и сказал конвоиру:

— Я буду поблизости. Не возражаю, чтобы господин Черемушкин заходил к моей подзащитной.

Злоба вспыхнула с еще большей силой, и я побежал в другую сторону от этого барана, добежал до лестницы и кинулся вниз, стараясь сдержать крик. Мне хотелось орать и драться, кого-нибудь избить до смерти, до кровавых соплей, ломать кости, разрывать плоть на части. На одном из этажей я остановился и стал молотить кулаками стену до тех пор, пока руки не обвисли как петли.

Я прижался лбом к стене, пытаясь отдышаться. Меня скрутило в рвотном позыве, в голове зашумело. Я решил, что меня сейчас вырвет, но с этими потугами вышли лишь слезы.

С тех пор, как я очнулась, прошло две недели или около того. Все это время врачи запрещали мне двигаться, чтобы не усугубить травму мозга, которую я получила из-за обряда экзорцизма.

Едва я очнулась, мама налетела на меня с поцелуями и восхваляя Бога. Я пыталась вспомнить хоть что-нибудь, но все тщетно. Я помню только преподобного Франциска, который рано утром вошел в палату в необычном одеянии: в длинном черном балахоне с ярко-красной накидкой. Своим видом он до смерти перепугал психованную соседку, которую только-только привезли из процедурной комнаты. Она заверещала, выпучила глаза и начала биться в истерике. Ее поспешно увезли санитары, дверь заперли, и мы остались с преподобным Франциском наедине.

Он сообщил, что пришло время изгнать из меня демона, попросил доверять ему. Сказал, что процесс остановить будет нельзя. И все, дальше — провал.

Мама сказала, что едва священник начал свой обряд, как я упала в обморок. Вызвали врачей, а потом начался кромешный ужас. Я очнулась не в себе, начала орать, бить ногами и царапаться. Санитары связали меня, но я успела несколько раз пнуть священника. Все это время преподобный Франциск читал свою молитву и делал это громко, его пытались остановить, но он велел всем убираться, говоря, что ведет беседу с самим дьяволом. В какой-то момент я выгнулась так сильно, что сломала запястье на левой руке, но это меня не остановило, и я перевернула кровать вместе с собой. Кровать упала на меня и поручнем над головой пробила мне череп.

Меня экстренно госпитализировали, сделали операцию. Произошло сильное сотрясение и травма мозга, из-за чего начался отек. Пять дней я была в коме, а врачи бились с отеком, чтобы мозг снова стал помещаться в черепную коробку. Им удалось, но я еще пролежала в коме несколько дней. И вот очнулась.

За окном накрапывал мелкий снег, он казался почти черным из-за грязных окон. Меня перевели в палату интенсивной терапии в отделе нейрохирургии в другой больнице. Но после стабилизации состояния переведут обратно, в психиатрическую клинику.

Мама привезла мне планшет, и я тычу в него пальцами здоровой руки весь день, чтобы скорректировать то, что программа разобрала из автонабора по голосу. Я чувствую острую необходимость рассказать о визите Вити, ведь это самое важное, что случилось со мной за последнее время.

Он пришел на следующий день, как мне стало лучше. Выглядел очень плохо. Наверное, не лучше меня. Но Витя-то здоров, но с жуткими синими кругами под глазами, сильно исхудавший, я испугалась, что он заболел. Но он сказал, что здоров, просто сильно устает на работе. Я не поверила.

Витя рассказал мне про суд, и я извинилась за маму. Она, конечно, обижена сейчас на всех и на все, но Витя и вправду ни при чем. Он заверил, что не обижается. Я расспросила его про его дело, и он мне рассказал.