Любовь Шапиро - Я люблю дышать и только

— Ты все правильно поняла, наклонившись ко мне, шепнул Тим, целуя меня в мочку уха. Только жаль, что долгожданный покой придет не скоро. Так, что дерзай. Ищи. Возможно, твои рыжие сестры нуждаются в обыкновенной помощи. Они все же не манекены, которых передвигают с одного пьедестала на другой. Помоги им выкарабкаться.

Такую длинную тираду Тим выдавал, по-моему, впервые. Я чуть не задохнулась от удивления. Еще больше меня поразила его необоснованная уверенность, что Дашковы нуждаются в обыкновенном человеческом сочувствии и помощи. И причем здесь я.

— Ты что вызывал дух «А.В.», и она тебе нашуршала все эти мысли.

Тим засмеялся и погладил меня по голове: — Не отвлекайся от дороги.

Варька ныла, что она ничего не понимает и так нечестно.

От всей кутерьмы в теплой машине на заснеженной дороге, освещенной фарами дальнего света, в которых кружились снежинки, было сладко-томительно и абсолютно покойно.

К сожалению, эти простые человеческие проявления оказались последними.

Я не знала, что за штилем меня ждет шторм.

Следующим утром, появившись в «Останкино», я, по привычке пошла выпить кофе, и продумать запись, которая мне предстоит. Четыре программы по полтора часа, а в перерывах переговоры с гостями и ведущим. Набрав полные лёгкие воздуха, я приготовила дежурную улыбку и приветливые слова. Сегодня особенно трудно было справиться с потухшим настроением. Мы не продвинулись ни на йоту в поисках сестер Дашковых, убийцы Алексея и пропавшего Солодова. Вяло мешая остывший напиток, я краем глаза видела, как растет очередь у прилавка. Практически ни один человек не взглянул в мою сторону. Я стала изгоем. И как работать в такой ситуации.

Быстро опрокинув в себя отвратительные растаявшие сливки в бурдовом кофе и решительно, громко двигая стулья, собрала вещи и, стуча каблуками, пошла на второй этаж, где должна была проходить запись. Я старалась не бежать и не пыталась оглядываться. Мне казалось, что абсолютно все, кто находился на первом этаже, смотрели мне в спину.

Съемка должна пройти быстро и ярко. Мне еще нужно попасть в цирк до начала представления.

Я быстро разобралась с темами, гостями и ведущим. Щеки мои пылали, я блистала остроумием и лёгкостью.

Отстрелявшись, помчалась к машине. Мне повезло. Из-за плохой погоды на дороге машин было немного. Я добралась до Цветного бульвара минут за двадцать. Телефон трезвонил бесконечно. Естественно, мои подружки волновались и любопытствовали, что происходит. Пока мне нечего было им сказать, и я не поднимала трубку. Семье я написала SMS, что проявлюсь поздно, так как у меня запись и совещание.

Когда я приткнула автомобильчик у кромки цирка, я замерла. Что я буду говорить, с кем пытаться общаться, да так, чтобы никто ничего не понял, а я выведала все, что могла. Снова и снова задавала себе вопрос — почему я так ретиво занимаюсь поисками сестер. Я не очень верила себе, что боюсь за свою жизнь. Интуитивное чувство довольно твердое уведомляло меня, что моей физическому пребыванию на земле ничего не угрожает. Ни того полета я птица. Попытка вернуть программу, которая давала и творческое удовлетворение и капли славы тоже не очень убедительна. Слово, данное «А.В.», много лет назад, почти утратило смысл. Тогда что? Пока я не отвечу себе честно на этот вопрос, ни с кем и ни о чем говорить не стоит.

Посмотрела на часы. Я сидела уже полчаса с пустой головой, туповато наблюдая за толпой, которая медленно передвигалась по скользкой смеси грязного снега и льда. Просидев еще минут десять, я поняла. Я хочу понять их тайну. Вроде вся работа, да и жизнь проходила на моих глазах с самого детства. Я знала каждое движение их семьи по дороге к Славе. Я знала их лучшие и худшие стороны характеров. НО я ничего не знала о них самих. Зачем, мне это знать я не могла ответить, но знать хотела. Мне, в отличие от моих подруг пугали не внешние проявления нашей будущей работы и жизни. Я, словно болела этими рыжими бестиями. Мне нужен ответ. И я его получу, чего бы мне это не стоило. Глупо, наверное? Не будет мне покоя, пока я не разберусь в этой истории.

Я вышла из машины и, скользя на тонких каблуках, поползла к зданию цирка. На служебном входе проблем не возникло. Удостоверение телевизионного работника сразу открыла пахучие животным миром, двери. Я пошла сразу к кабинету администратора. Он был на месте, но страшно раздражен наплывом людей с двойными билетами. Он извинялся, потел и матерился на распространителей, которые его так подвели. На меня он не обращал никакого внимания. Выбегая и возвращаясь, администратор продолжал тасовать билеты, котромарки. Через полчаса, с последним звонком все мгновенно стихло. Свет в фойе выключали и из переговорного устройства раздались первые звуки оркестровых труб, начинающих увертюру представления. Изможденный администратор сел и одним залпом выпил полграфина воды.