Любовь Шапиро - Я люблю дышать и только

Честно, я вздохнула глубоко. Мне показалось, что то, что мы почти четыре года скрывали, сейчас взорвется как нарыв. И сразу станет легче. Сквозь свои «радостные» мысли я услышала, что Филиппок говорит вовсе не от той старой истории. Вера уверила следователя, что «погибла» Саня и искать надо ее.

— Да? — я искреннее удивилась. Пропала же Алиса?

— Вы специально все вчетвером делаете из меня дурака? Вы пытаетесь скрыть то, что я знаю уже давно…

— … тогда зачем вы от нас скрываете правду. Где же наша звезда? — я чувствовала, что сейчас у меня начнется истерика.

— Алиса умерла три с половиной года назад, — Филиппок торжествующе закончил речь.

— Где же ее могила? Почему не было торжественных похорон. У нас в шоу-бизнесе принято с шиком провожать на тот свет. Все слова невысказанной любви можно сказать именно на панихиде… — я собиралась продолжить речь. Только бы не дать ему задуматься, запутать меня. Мне нужен был разговор с девчонками. Мы могли бы завтра встретиться? Клянусь, держу руку на Уголовном кодексе, завтра все встанет на свои места.

— Вы даже расскажете о причине трагической гибели Алексея Юрьевича? — Филипп Сергеевич явно обрадовался.

— Ну, уж нет. Почему я должна отвечать за смерть финансиста, который просто подписывал бумаги по нашей программе. Вы уж как-нибудь сами с этим разберитесь.

Как только я распрощалась с Филиппком, я начала обзвон подружек. Они не сильно удивлялись позднему звонку. На ТВ мы никогда не отключаем телефон на ночь. Мы всегда на посту. В последний момент могут поменяться гости, герои, студия, сценарий и даже дата съемки.

Однако причина моего звонка разбудила даже самую спокойную и сонливую Мару. Пока я сбивчиво объясняла, что происходит, слышала, как пыхтя и чертыхаясь, девчонки впихивались в одежды. Быстрее всех прибежала Машка. Собственно, на ней была одета только дорогая ее сердцу шубка на ночную рубашку. Она жила через дорогу. Влетев, она сразу же затараторила, но я сделала останавливающий жест. Мы стали ждать остальных. Яна и Мара жили тоже недалеко от меня.

— Девочки, приехала Вера Николаевна и почти все, что я повторяю, рассказала следователю. Завтра мы все разъясним ему трагедию трехлетней давности. Версии мы сейчас выстраивать не будем. Кто, что помнит, то и расскажет. Даже, если мы домыслили, что-то попутно и кое-что явно изменилось в трактовке, ничего. Мне лично надоело бояться.

— А что скажет наш невидимый патрон? Ты не боишься, что мы просто не доедем до прокуратуры? — Яна терла лоб, надеясь, видимо, высечь умную успокоительную мысль.

— Боюсь, но от судьбы не уйдешь. Дашковы же не ушли, — я задумалась. — Я, кажется не права. Именно, они ушли. Не умерли, а исчезли.

— Об этом ты тоже будешь делиться со следователем? — Марьяшка с ужасом посмотрела на меня, словно я собиралась выдать тайну века.

— Да. Боюсь, ему это не слишком поможет, как и нам. Что же касается смерти Алексея Юрьевича, то тут мы уж точно бессильны помочь, — я почувствовала, что ужасно устала. — Предлагаю всем лечь спать.

Не знаю, как спалось моим будущим товарищам по камере, но я не спала вовсе.

Начнем с самого начала. Что мы боимся? Сплетен, то, что у нас отберут все награды, и мы опять станем рядовыми редакторами с пониженными зарплатами? Нет. Сама себе вру. Мы страшимся длиннорукого дяденьку, который уже показал нам большой кулак, убрав Алексея Юрьевича. Если он к этому непричастен? Мы этого не узнаем, если только не свяжемся с ним. «Милый друг» может и вовсе нас не захотеть узнать, а потом, мы случайно исчезнем. Но… я даже привстала с дивана, мы успеем встретиться и рассказать следователю всю правду, то большой чин нас не достанет. Глупости. Он сможет, и нас сметет, и следователя. Что ему стоит?

Я забегала по комнате, выбирая, какой вариант наиболее безопасен. Через минуту ворвалась Яна.

— Я все придумала, — кажется, она была в восторге от самой себя. — Необходимо, чтобы до начала разговора с Филиппком, он позвонил Генеральному прокурору и тот позвонил Высокому чину, и все они собрались вместе и выслушали бы нас.

Я начала хохотать как подорванная, краем глаза увидев в проеме двери, двух коконов завернутых в одно одеяло. Широко открытыми глазами Марьяна и Мара смотрели на нас с надеждой и верой.

— Девочки, вы сошли с ума. Кто мы, и кто они? Они все бросят и побегут слушать нашу полу бредовую историю. К сожалению, я тоже успела подумать и остыть. Завтра пойдем, и будь что будет.