Любовь Шапиро - Я люблю дышать и только

Ночью, лежа без сна, я стала вспоминать, когда всё стало меняться.

Да мне не нужно было напрягаться — это было в день моего рождения — 30 сентября. Я утром высунулась в окно, радуясь, что светит солнце, а ветерок теребит синее, слегка облачное небо.

— С днем рожденья! — Заорала Марьянка, выйдя на балкон.

— Спасибо. Чего кричишь? Сейчас весь двор взбудоражишь. — Я погрозила подруге рукой. Она убралась с балкона, но тут же, позвонила по телефону.

— Ну, началось, ворчал Артём, который уже давно встал, что было принципиально против его правил. Единственный день в году он отступал от своих твердых принципов — День моего рождения. Обязательный огромный букет из разных потрясающих цветов стоял и упоительно распространял запах перед моей постелью.

Это была такая игра. Смешная, детская и чудесная. Тёма, проклиная всё на свете, вылезал в 7: 00 утра. Полусонный и полуодетый мой любимый муж ехал на рынок. Нет, это уже когда появилась машина, он с понтом ездил на Центральный рынок, который находился ровно напротив нашего дома. А первые годы — ходил. С него всегда брали дороже. У него был вид очень благополучного богатого человека. А он принципиально никогда не торговался и брал самый дорогой. Мне ужасно это нравилось. Ворчал он тоже смешно, как большой медведь, которого покормили вкусно и он от удовольствия брюзжит.

— Тёма, один день можно потерпеть. Я же дежурю у телефона каждый день, оберегая твой сон. А тебе даже не нужно отвечать на звонки, я сама справлюсь, — дотянувшись до его сморщенного носа, я побежала обсуждать вечеринку с Марьянкой.

Так получилось, что разговаривая, мы обе стояли около балконных дверей, вдыхая свежий воздух, выпуская дым сигарет и перебирая кости гостей и пищи, которые предстанут вечером. Внезапно мы обе замолкли.

— Кира, кто это идет по двору? — Марьяна прошептала, словно боясь, что тот, кто шел по двору услышит нас.

— Если я не ошибаюсь… Алиса? Или я сошла с ума. Похожа. Только что-то в ней сильно изменилось…

Из окна выглянула Людмила, наша соседка, которая знала все сплетни двора и всех окрестностей. Мы с Марьяшкой обернулись одновременно в ее сторону, уверенные, что получим самые подробные разъяснения. Людмила лишь пожала плечами и удивленно кивнула в сторону противоположенного дома.

Я пошла за очками, желая внимательнее рассмотреть ту, которая даже не повернула голову к нам, ту, с которой мы дружили и внезапно потеряли десять лет назад. Алиса исчезла по прихоти своей властной бабушки.

По двору плыла, тоже шелестя юбкой, какого-то нетипичного фасона, как «А.В.». Нет, по дорожке из жёлтого, блестящего на солнце песка шла молодая Александра Владиславовна приблизительно сорокалетней давности. Девушка была точной копией своей прародительницы. Случайная ли эта была схожесть или Алиса специально копировала А.В и даже походку, при которой юбка издавала определенный звук, волнующий и передающий настроение хозяйки одеяния.

Очень хотелось окликнуть бывшую подружку и поболтать, крича на весь двор. Но, слова застревали в горле. Марьяна предупредительно закашлялась, а Милка ещё раз пожав плечами, прикрыла окно.

Я внимательно всматривалась в удаляющуюся фигурку. Алиса нежно приоткрыла небольшую щель двери и проскользнула в нее словно бестелесное создание, которое нам привиделось.

— Ты что-нибудь поняла? Спросила раскрасневшаяся от любопытства и напряжения, Марьяша.

— Нет. Обиженно промямлила я. Хочу выяснить. Позвоню «А.В.». Почему она от нас вдруг решила скрыть такое значительное событие?

— Удачи тебе, — насмешливо напутствовала Маша. Думаю, тебя ждёт отповедь, «Не суйся не в свое дело» и так далее. Позвони, когда тебя пошлют, пожалею… — Марьяна ушла с балкона.

Я плюхнулась на пуфик возле балкона и попыталась сосредоточиться на той тираде, которую я произнесу, когда позвоню Дашковым. Ничего умного я не придумала. Особых вопросов у меня не было. Пришлось надеяться на импровизацию.

Трубку взяла сама Александра Владиславовна.

— Я удивляюсь, что ж никто не звонит? — Она засмеялась хорошо поставленным сценическим смехом. От него у меня зазвенело в ушах. Для сцены Большого театра, возможно, он звучал и негромко, а в телефонной трубке грохотал и вибрировал.

— Вот и я удивляюсь «А.В.», что же никто из вас не сообщил ближайшим подругам, почти родственницам такую радостную весть, — я старалась держаться с обиженным достоинством.

— Алиса просила пока никого не звать. Хотела акклиматизироваться и уж потом…