Павел Астахов - Инвестор [litres]

Коршунов испуганно отпрянул. Иструмент упал ровно на то место, где он стоял секунду назад.

– Я выпущу того, кто отпилит себе руку, – с широкой улыбкой на лице объявил Геннадий. – Только не кисть, а по локоть. Как вам такая идея, друзья мои?

На этот раз тишина воцарилась такая, что было слышно чуть различимое потрескивание галогенных ламп в прожекторах.

– Я не ослышался? – спросил Сергей, глупо улыбаясь.

Он медленно пятился от пилы, пока не уперся спиной в стену.

– Что ты сейчас сказал?

– Ты вроде не глухой, – проговорил Назаров все с той же лучезарной улыбкой. – Кто из вас отпилит себе руку по локоть, тот свободен. Более того, я брошу ему мешок. Если захочет, пусть забирает денег столько, сколько сможет унести. Это будет справедливо.

– Ты спятил! – крикнул Коршунов, в глазах которого заметался страх.

– Я даю вам три минуты на размышление, – сказал Назаров.

– Три минуты, – хрипло повторил Сергей, тряхнул головой, посмотрел наверх, неожиданно поднял руку с пистолетом и выстрелил.

Пуля чиркнула по штативу и ушла в потолок.

Назаров мгновенно скрылся в темноте.

– Совершенно неразумно с вашей стороны, – раздался его голос, спокойный и ровный, будто он только и ждал этого. – Я понимаю ваши чувства и переживания. Но вам придется принять мои правила игры. Другого выхода у вас просто нет.

– Пошел ты!.. – зло выкрикнул Черемесов и вновь нажал на спусковой крючок.

Послышался звон разлетевшихся осколков. Пуля угодила в прожектор, и в помещении стало чуть темнее.

– А что, хорошая идея, – просипел Коршунов. – Давайте разнесем эти долбаные фонари вдребезги и ляжем спать.

– Стреляйте еще, – подал голос Геннадий и хохотнул. – Это забавно. Когда у вас закончатся патроны, вы будете швыряться пачками денег?

Абиев не сводил глаз с пилы.

– Мы все здесь сдохнем, – прошептал он, не без труда наклонился, поднял пилу и принялся разглядывать ее, словно какой-то редчайший артефакт.

– Хочешь попробовать? – спросил Коршунов, скривив губы в усмешке. – Ты потеряешь сознание, как только дойдешь до кости. В итоге истечешь кровью.

Джафар пропустил слова приятеля мимо ушей.

– Эй, ты! Могу ли я забрать с собой руку, если приму твои условия?! – прокричал он.

– Не валяй дурака, – зашипел Николай.

Из темноты показалось лицо Назарова.

– Нет. Вы же не отдали мне кисть, когда отрубили ее, – заявил он. – Я оставлю ваши руки себе на память.

– Гена, у меня есть встречное предложение! – проорал Черемисов. – Можно я сам отпилю ему руку и уйду? Это прокатит?

Назаров сделал вид, что задумался.

– А что, неплохая идея, – произнес он, подмигивая оторопевшему азербайджанцу. – Как ты на это смотришь, Джафар? Пожертвуешь свою руку ради старого приятеля? Мы ведь столько раз выручали друг друга!

– Нет! – Джафар замотал головой, когда к нему медленно двинулся Сергей. – Не подходи, шакал вонючий! – Он поднял пистолет, второй рукой продолжая держать пилу.

– Дай пилу, толстяк! – потребовал Черемесов. – Видел бы ты себя со стороны! Ты все равно труп. Обещаю, что отомщу за тебя и разделаюсь с этим говнюком, торчащим сейчас наверху.

Абиев снял пистолет с предохранителя.

– Еще шаг – и получишь пулю, – пообещал он, с нескрываемой ненавистью глядя на Сергея.

– Коля, помоги мне, – бросил Черемесов, не оборачиваясь. – Подержи этого клоуна в загаженном костюме.

Коршунов молча встал рядом.

– Давай сюда пилу, – велел Сергей, целясь в азербайджанца из «ТТ». – Лучше лишиться руки, чем мозгов.

– Не одной, а обеих, – поправил его Николай, уставившись на Абиева. – Я тоже хочу наверх. Поделишься своей клешней, брат?

– Боже, вот это номер! – воскликнул Назаров, хлопнув в ладоши. – Гениально! Вы, малыши, напоминаете мне пауков в банке! Никакой разницы! Гомо сапиенс в своем лучшем проявлении!

Пленники молчали, испепеляли друг друга яростными взглядами.

– Парни, у вас осталась минута! – снова крикнул Геннадий. – Если к тому времени вы ничего не решите, то я приступлю к реализации плана «Б». – С этими словами он помахал рукой, в которой был зажат резиновый шланг. – Решайте быстрее. В противном случае я залью яму бензином и спалю ваши бабки к едрене фене! В том числе и вас.

Дарья, парализованная страхом, не могла пошевелиться, затылком чувствовала горячее дыхание.

«Одно движение, и этот тип свернет мне шею», – кольнула ее мысль, и от этой нерадужной перспективы женщина едва не потеряла сознание.