Наталия Костина-Кассанелли - Я знаю, как ты дышишь

— Спорим на полтинник? — щурилась она, доставая из кармашка джинсов довольно крупную по тем временам купюру. — Ну что? Обосрались?

— У меня полтинника нет… — обычно не выдерживал кто-то. — Спорю на двадцатку!

— Двадцатка против полтинника? — уничижительно улыбалась она. — Хороший спор!

— Я добавлю. — Кто-нибудь клал на двадцатку сверху.

Потом добавлялось еще и еще. Пока не получалась симпатичная денежная горка. Иногда даже очень симпатичная. Потому что риска у принявших странное пари не было никакого — одним нырком преодолеть расстояние в сорок-пятьдесят метров, пусть и в самом узком месте, не удавалось еще никому, даже здоровенным дядькам с косой саженью в плечах и легкими, словно кузнечные мехи.

— Хорошо! — говорила Жанка, щелкнув пальцами и будто примериваясь к расстоянию между берегами, в то время как подружки споривших уже прикидывали, какое мороженое выберут с халявного выигрыша. — Дайте мне три минуты, и… поехали!

Она садилась у самого берега, сосредоточивалась и глубоко, напоказ вдыхала и выдыхала. Цирк на воде начинался. Жанна отходила подальше, разбегалась и красивой дугой, почти без брызг уходила под воду. Ныряла она и вправду суперски — но фокус состоял не в этом. Главное — чтобы рядом были камыши, или поворот берега, или, на худой конец, какая-нибудь шумная и большая компания, чтобы перекрывать обзор. Потому что плыла она, разумеется, не на другой берег, а к выбранному укрытию, где и выбиралась на сушу без лишнего шума, не привлекая ничьего внимания. На руку феерии, или иллюзиону, работало и то, что по сторонам обычно никто из спорщиков не глазел — все они напряженно всматривались в место, где предположительно должна была показаться голова бесшабашной девчонки. Потом компания начинала волноваться: да где ж она, та, что так опрометчиво оставила на песке свои шмотки и деньги?! Где, в конце концов, эта сумасшедшая девка, утонула, что ли?!

Хронометраж был выверен до секунды: появись она раньше, чем средний пловец переплывает эти взбаламученные, бурые воды, кишащие желающими вкусить незамысловатого отдыха горожанами, они бы непременно догадались. Женька появлялась у самой кромки противоположного берега уже тогда, когда все без исключения вскакивали и начинали суетиться, размахивать руками, ахать, шаря глазами по сторонам и ища спасателей.

Она выныривала, когда накал доходил уже до предела, и, словно с трудом, со всхлипом втягивала в себя воздух. Особо стараться ей не приходилось: плавала и ныряла Женька куда хуже сестры и надолго задерживать воздух не умела. Жанка — та свободно держалась минуту, полторы и даже дольше, а Женька обычно сдавалась после сорока томительных секунд — больше не могла. Появлялась она из воды, весьма натурально пуча глаза, хватая кислород, и стояла так, качаясь от напряжения, — впрямь пловчиха-рекордсменка, необъяснимый феномен природы. Затем оборачивалась, находила нужную компанию глазами и махала всем рукой.

Обычно к ней на другой берег отправлялась все та же пара-тройка лидеров: теперь уже вежливо-притихших, озадаченных и впечатленных. Садились рядом, но не впритык, уважительно поглядывая на выжимающую воду с длинных черных волос незнакомку. Водную нимфу, не иначе… или эту, может, ну, которые в телике под музыку ныряют практически одинаковым десятком и там, под водой или даже на дне бассейна, выстраивают руками-ногами всякую фигню… Синхронное плавание, вот!

— Ну что, поплыли? — отдышавшись, спрашивала она: та, которая уже была Женькой, — но кто бы их различил, во всяком случае, не эти!

Выигравшая уже не спеша, безо всякого позерства входила в воду, так же не спеша, с достоинством плыла, выбиралась на берег под восторженное улюлюканье — и даже иногда под аплодисменты, — но не обращала на это особого внимания. На вопросы, сыплющиеся градом, обычно отвечала сухо, вежливо, неинформативно и односложно. Имени своего не называла никогда. Вытиралась, натягивала штаны прямо на мокрый купальник — всегда цельный, без веревочек и финтифлюшек, потому что однажды Жанка зацепилась такой штукой на труселях за коварную корягу у камышей и действительно едва не потонула, невольно поставив персональный рекорд пребывания под водой. Кроме того, такой купальник точно намекал на некий профессионализм… то же синхронное плавание, например.

Деньги небрежно сгребались и запихивались в карман. Цирк был завершен, и больше им тут делать было нечего. Черепаха уже обогнала зайца. А девчонки проспоривших клоунов могли забыть о мороженом, пиве или сигаретах, но были рады тому, что незнакомка отчаливала, — слишком серьезной соперницей она теперь была.