Михаил Скрябин - Болото

— Ого, да у тебя, никак, готов план расследования дела?!

Михалев углубился в чтение. Закончив последнюю страничку, отложил листки в сторону и тоже стал раздеваться.

— Все хорошо. Только надо, Сергей Петрович, еще бы сжать сроки.

— Подумаем. Туши свет, — вяло откликнулся следователь.

Они даже не могли предположить, что их ожидало раннее пробуждение, ломающее весь план работы этого дня.

ПАВЛОВ проснулся от внезапно вспыхнувшего света, но остался лежать с зажмуренными глазами: не мог сообразить, что произошло. Казалось, Михалев лишь несколько минут назад выключил настольную лампу, а теперь весь кабинет залит светом от люстры.

Наконец, следователь приоткрыл глаза, по привычке поднес к ним руку с часами — начало шестого. И тут же услышал резкий голос:

— Неплохо устроились! Спят — хоть из пушки стреляй! А то, что родители по их милости ночь не спят, дети холодные и голодные в камеру посажены, заболеть могут, на это им наплевать! Я вам как врач говорю!

Майор поднял тяжелую голову. В дверях стоял подполковник медицинской службы в парадном мундире. Позади него виднелось растерянное лицо помощника дежурного.

— Моя фамилия Кулаков, подполковник Кулаков, — подчеркнул он, заметив, что Павлов приподнялся.

— Ясно. А вы не могли бы зайти попозже? Мы не так давно легли, — начал Павлов.

— Нет, не мог, — резко оборвал подполковник. — Речь идет о моем сыне. Мне сообщили, что его привезли сюда с этим мерзавцем Шляпниковым. Неужели вы думаете, что после такой вести мы можем с женой спокойно спать? Так же спокойно, как вы?!

— Вы можете разговаривать потише? Товарища разбудите, — кивнул Павлов в сторону, где на диванчике безмятежно спал Михалев.

— Не могу и не собираюсь! Я требую, слышите, требую, чтобы вы немедленно освободили моего сына!

— А я прошу вас, товарищ подполковник, уйти, — сдержанно сказал Павлов. — Я вас вызову.

— Что-о-о? — не скрывая презрения, протянул подполковник. — Вы отдаете себе отчет, с кем разговариваете?

— Немедленно освободите помещение! — это в разговор вмешался проснувшийся Михалев.

— А с вами не разговаривают! — взвился Кулаков. — Это еще кто такой?

— Офицер милиции. Я вам приказываю освободить помещение! Исполняйте! — рука Михалева потянулась к телефонной трубке. — Дежурный? Почему пропустили? Ладно, потом разберемся, — сказал он, выслушав ответ. — А сейчас наряд сюда. Быстро!

— Угрожаете? — рассвирепел Кулаков.

— Нет. Навожу порядок, — ответил Михалев.

— Это называется порядком…

— Помолчите, Кулаков, — жестом руки Павлов попытался остановить его. — Мы с вами еще будем иметь возможность подробно и обстоятельно обо всем поговорить. А сейчас идите домой.

Но удержать Кулакова оказалось не так-то просто. Он продолжал в весьма нелестных выражениях излагать свое отношение к происходящему вообще и к «бесчувственной» милиции, в частности.

— Представляю, как здесь будут обращаться с мальчиком, если мне, его отцу, старшему офицеру, показывают на дверь, угрожают, не дают слова сказать! Могу я в конце концов узнать, за что мой сын доставлен в милицию?

— На допросе я вам об этом скажу, — ответил Павлов.

— На каком основании вы будете допрашивать меня, военнослужащего, офицера?

— Оставьте, Кулаков, этот тон. Он вам не к лицу и не к месту. Я следователь…

— Старший следователь областного управления внутренних дел, — уточнил Михалев.

— …И допрашивать вас буду не как военнослужащего, а как отца подростка, подозреваемого в преступлении.

— Так, в чем подозревается мой сын?

— Я уже сказал, что поговорим об этом позже.

— Сына моего вы тоже будете допрашивать?

— Да.

— Тогда я требую, чтобы допрос производился в моем присутствии!

— Нет, на этом допросе ваше присутствие исключено, — сказал следователь.

— Почему? Мой сын несовершеннолетний…

Появление еще двух сотрудников милиции сдержало очередной взрыв негодования подполковника.

— Вы свободны, Кулаков. В шестнадцать ноль-ноль жду вас в этом кабинете. И попрошу в гражданском. Это будет больше соответствовать обстановке.

Видя, что тот не трогается с места, Михалев приказал:

— Товарищ сержант, проводите товарища подполковника до выхода.

— Есть, товарищ полковник, проводить до выхода, — вытянулся помощник дежурного. — Прошу, — указал он Кулакову рукой на дверь.

Услыхав обращение сержанта, Кулаков сразу сник, съежился, казалось, стал ниже ростом.