Наталия Антонова - Не девичья память

— Она самая. Вообще-то спрашивать нужно прежде, чем пускать через порог.

Мирослава протянула ему свое удостоверение, но он отмахнулся:

— Я так перенервничал, ожидая вас.

— Разве у вас есть повод для беспокойства?

— А вы думаете, что нет? — Он заботливо пододвинул ей старое, но добротное кресло, обитое вишневым плюшем.

— Вам виднее, — отозвалась она, усаживаясь в кресло.

Волгина обвела взглядом гостиную, в которую он ее привел, — остальная мебель тоже была весьма старомодной.

— Это мне от тети досталось, — пояснил Виталий, поймав ее взгляд.

— Уютно…

— Да. — Он не садился и топтался прямо перед ней.

Мирослава с интересом рассматривала его — худощавое телосложение, ростом он был не выше ста семидесяти семи — семидесяти восьми сантиметров. Лицо напоминало вытянутый треугольник. Светлые брови. Глаза цвета только-только начинающей золотиться ореховой скорлупы. Волосы тоже светлые, собраны в конский хвост на затылке.

— Отойди и не загораживай мне солнце, — улыбнулась Мирослава.

— Что вы сказали? — испуганно переспросил он.

— Это не я, а Диоген Синопский сказал Александру Македонскому.

— Я не понимаю, — продолжал он переступать с ноги на ногу.

— Чего же здесь непонятного, сядьте напротив меня, так нам удобнее будет разговаривать.

— Ах да, простите. — Виталий осторожно опустился на краешек кресла напротив.

— Я могу называть вас по имени? — спросила Мирослава.

Он быстро закивал в ответ, напоминая всем своим видом китайского болванчика.

— Виталий, вы знаете, что случилось с вашим другом Олегом Коршуновым?

В ответ снова частые кивки.

— Знаете вы и о том, что ведется следствие по делу?

Один не слишком уверенный кивок.

«Уж не лишился ли он дара речи», — озадаченно подумала Мирослава, которую кивания Ромашова уже стали напрягать.

— Представитель матери вашего друга нанял меня в помощь полиции, — и, не выдержав, добавила: — Виталий, перестаньте кивать и ответьте — вы меня слышите или нет?

Он облизал пересохшие губы и выдавил из себя:

— Да, слышу.

— Прекрасно, двигаемся дальше. Вы можете мне что-нибудь сообщить об этом деле?

— Нет, — слишком быстро ответил он, — я же там не был!

— Вы хотите сказать, — уточнила она, — что никогда не были в съемной квартире Олега Коршунова?

— Нет, в съемной квартире Олега я был много раз. Я хотел сказать, что не был тогда, когда… — Ромашов замялся и с трудом договорил. — Когда все это происходило.

— А с вами самим ничего подобного не случилось? — спросила Мирослава, не сводя глаз с его лица, залившегося краской.

— Нет, никогда, — ответил он так же поспешно.

— Может быть, вам угрожали? Например, по телефону?

— Нет.

— А у вас есть предположения, кто мог проникнуть в квартиру к Олегу и сотворить с ним подобное?

— Какие у меня могут быть предположения?! Я ничего не знаю! — В его голосе Мирославе послышалось отчаяние.

«С чего бы это, — подумала она, — напуган или что-то скрывает?»

Она не сводила с него пристального взгляда.

— Я правда-правда, ничего не знаю, — заверил ее он горячо.

— А в вашем прошлом ничего не было такого, что могло бы навлечь эту беду?

— В моем?!

— Я имею в виду в вашем совместном прошлом. Вы же были неразлучными друзьями с Олегом?

— Да, я, Олег и Паша вместе росли и в одну школу ходили.

— И вот в школе не было никаких происшествий?

— Были, как у всех, — добавил он, — мелкие драки, иногда уроки пропускали и тому подобное.

Волгина посмотрела на его сцепленные в замок и прижатые к груди руки.

— Мне искренне жаль, — сказала она, поднимаясь, — что вы не захотели мне помочь.

— Да, я с удовольствием, если бы только мог. — Виталий явно обрадовался ее предстоящему уходу.

— Ну что ж, я оставлю вам свою визитку, если что-то вспомните, позвоните.

— Оставляйте, конечно.

Ромашов проводил ее до двери, пожелал удачи и защелкал несколькими замками, точно отгораживаясь от всех вопросов детектива, и, может быть, вообще от всего остального мира.

Мирослава сделала шаг, второй и затаила дыхание, она отчетливо расслышала чье-то осторожное покашливание за дверью напротив, а потом крадущиеся шаги.

— Ясно, кто-то подглядывал и подслушивал. Из этого можно попытаться извлечь пользу…

Она не торопясь спустилась по лестнице и не спеша направилась к арке.

Мирослава ни разу не оглянулась, так как была уверена в том, что Ромашов смотрит ей вслед в окно.

— Сема, он сильно нервничает. Неспроста это. Давай намного подождем, — проговорила она, садясь в машину.