Татьяна Шахматова - Маньяк между строк

Вика вздохнула, какое-то время помолчала и продолжила:

– Кроме прочего, дело осложнял тот факт, что письма были напечатаны, но на компьютере Шляпника их не обнаружено. Принтера у него дома нет и никогда не было. Все текстовые файлы Шляпник из компьютера удаляет. Зачем? Он сам не смог объяснить. Но зато его опознал почтальон, которому наш подозреваемый время от времени вручал жалобы лично в руки с просьбой отправить из отделения, несколько адресов на конвертах он смог вспомнить, да и подписаны они были самим Шляпником, а не выдуманными людьми. В общем, прямых улик ни на грош. Косвенных – предостаточно.

– А психиатры с тобой согласны? – поинтересовался я, имея в виду теткину гипотезу о разных авторах писем.

Вика как-то неопределенно покачала головой.

– Психиатры – это такой сложный народ: не согласны даже друг с другом. Но в целом лечащий врач Шляпника тоже считает, что шизофреники чаще всего говорят от своего лица и речь таких больных не должна существенно менять базовых характеристик. Но вообще, конечно, психиатрия – наука, которая рассматривает каждый случай в отдельности, как уникальный повод для очередной диссертации. Так что все сложно.

Мозги потихоньку закипали. Виктория тем временем вставила наушники и стала изучать материалы дела, разлепляя скорчившиеся после промыва под проточной водой листы ксерокопий. Среди записей оказались листы с рисунками, которые я заметил, но не мог рассмотреть в деталях, хотя рисунки показались мне смутно знакомыми.

– Ей! – Вика не реагировала.

Пришлось легонько тронуть ее за локоть.

– Что там нарисовано?

Мне показалось, что я где-то видел нечто подобное. Даже притормозил, чтобы иметь возможность рассмотреть получше.

Уносящиеся к небесам лилии, волшебные озера с кувшинками и фиалками, брошенные клумбы, заросшие дивными нездешними цветами. Счастливые улыбающиеся человечки среди цветов, выполненные в характерной мультяшной манере. Сомнений не осталось, я видел эти рисунки раньше.

– Это рисунки Шляпника, – пояснила Вика.

Я вспомнил. От неожиданности нога сама надавила на педаль тормоза с такой силой, что Филя прокатился по полу, вылетел из-под сиденья и с воем из серии «за что мне все это!» запрыгнул ко мне на колени. Мне показалось, что впервые мы поняли с котом друг друга без слов: я приподнял свитер, а он юркнул, как кенгуренок в сумку к матери. О чудо – он не орал и даже не шевелился.

Я притерся к обочине и открыл инстаграм. Подгрузилась страница Инны. Они с Гелей соревновались за первенство в моем телефоне. На сей раз преимущество оказалось на стороне клиентки.

– Понеслась душа в рай, – пробормотала Вика, разглядывая художественное оформление школы йоги и вообще всего «ИннаБизнеса». – Твоя Инна у нашего Шляпника дизайн и рисунки заказывала? Они знакомы? Вот это фокус!

Конечно, возможности интернета сейчас стирают все границы. Люди из разных городов могут не только быть постоянно на связи, но вести совместный бизнес, а некоторые умудряются даже семьи создавать, но все-таки, отправляясь на расследование дела серийного убийцы, не очень ожидаешь такого крутого поворота. Особенно весело становилось от осознания того, что мы катили в Ставроподольск на машине, принадлежащей бизнес-леди, которая заказывала у главного подозреваемого дизайн для собственного сайта. Неплохое начало.

Через свитер я машинально погладил теплый мягкий шар, примостившийся на моем животе.

– Филюхер, поздравляю, похоже, не ты будешь главным нашим геморроем в этом путешествии. Есть специалисты и покруче тебя!

Первое, что увидели мы с Викой, подходя к зданию университета города Ставроподольск, – огромный фиолетовый плакат, на котором значился логотип университета, чуть ниже шрифтом «Ижица» было выведено «ГОД ГОГОЛЯ», а под портретом Николая Васильевича красовалась цитата, впрочем, без указания, из какого именно произведения:

«И это все происходит, думаю, оттого, что люди воображают, будто человеческий мозг находится в голове; совсем нет: он приносится ветром со стороны Каспийского моря».

Мы с теткой переглянулись. Цитата из «Записок сумасшедшего» смотрелась прямо в кассу, если учесть то предложение, с которым мы намеревались заявиться сейчас на кафедру, но для празднования Года Гоголя в университете эти слова представлялись немного странными. К тому же из-за отсутствия источника цитаты создавалось чувство, будто слова принадлежат самому Николаю Васильевичу, а не сходящему с ума его герою Поприщину. Да и вообще – где Гоголь, а где Ставроподольск? Диканька, Нежин, Санкт-Петербург, Москва, Рим могли бы претендовать на проведение у себя Года Гоголя, но какое отношение имеет к Николаю Васильевичу этот промышленный город на Средней Волге, который, кажется, и не существовал во времена автора «Мертвых душ»?