Инна Бачинская - Плод чужого воображения

– О множественных мирах ничего не знаю, не думал как-то… – пробормотал Полковник.

– То есть вы за версию о беглом артисте? – уставилась на него Инесса, и прямо искры из глаз!

Полковник неубедительно пожал плечами. И снова наступила тишина. История Полковника оставила ощущение… как бы это поточнее… Диссонанса! Вот-вот, диссонанса! Полковник и параллельные миры! Даже не смешно. Это была не его история! Это была история Доктора или Монаха. Или Добродеева, но никак не Полковника. Полковник прост и прям, как палка. Такое ему не выдумать. Но именно диссонанс между личностью рассказчика и рассказом делал историю достоверной…

Лицо Доктора было задумчивым, даже печальным. Инесса взглядывала на Полковника, будто видела впервые, без обычной насмешки, внимательно, серьезно. Монах в чалме напоминал восточное божество, глаза его были закрыты – казалось, он спал. Но он не спал, а раздумывал над историей Полковника. История ему понравилась. Что это, спрашивал себя Монах. Почему это случилось с Полковником, а не с каким-нибудь яйцеголовым неврастеником, готовым с восторгом принять любой сюр, параллельные миры и летающие тарелки? А почему ангельский голос у подонка? Вышибающий слезу талант музыканта, художника, писателя у законченного мерзавца и подлеца? Кто отвечает за распределение благ, везение, счастливые шансы? Случай, слепая судьба. Ключевое слова «слепая». Зачем бравому Полковнику эта история? Ему она не в радость – вон, сидит растерянный, физиономия краснее обычного, даже белесый ежик поник: жалеет, что так раскрылся и подставился. Не выдержал, поделился… Царапал его изнутри этот солдатик, не давал покоя, – а теперь он мучается и стесняется…

Добродеев, которому рассказ Полковника очень понравился, мысленно потирал руки и повторял про себя всякие мелкие детали, чтобы ничего не забыть и в дальнейшем использовать. Спереть, попросту. «Еще не помешает расспросить Доктора про Мару, – решил Добродеев. – Монах говорит, стоящая история…»

– Христофорыч, ты правда знаешь, кто убил Дениса?

Добродеев умирал от любопытства. Гости разошлись. Полковник пошел провожать Инессу. Доктор отправился почивать. Монах и Добродеев остались на веранде одни. Над ними висела гигантская луна; мир, залитый ее голубовато-пепельным сиянием, стал двухмерным и приобрел убедительную резкость графики. Все погрузилось в сон. Деревья, птицы, лягушки…

– Знаю, Леша.

– Денис его шантажировал?

– Да.

– Ты узнал его голос?

– Я не слышал его голоса.

– Почему Денис не защищался?

– От пистолета? Как? Кроме того, он не ожидал нападения.

– Как тот попал к нему в дом?

– Я думаю, он принес деньги. Вернее, сделал вид, что принес. Денис позвал его сам. Я слышал голос Дениса, мне показалось, он был пьян. Он смеялся…

– Убийца приехал попуткой, чтобы никому не броситься в глаза… – Добродеев вдруг ахнул. – Или он был в поселке?

– Нет, он приехал из города.

– А майор знает?

– Думаю, знает. Они нашли гильзу и вытащили пулю, пистолет зарегистрирован, имя владельца в картотеке…

– Не проще ли было отдать деньги?

Монах пожал плечами.

– Значит, не проще. Я думаю, дело не в деньгах, или не только в них. Денис держал его в руках, вот что паршиво. Это ничтожество держало его в руках. Это гораздо хуже, чем какие-то деньги. Я уверен, убийство девушки Дэна Рубана и его самого висело на нем всю жизнь. Он просто устал. Он прекрасно знал, что его найдут…

– Он мог признаться! Зачем еще одно убийство?

– Мог. А дальше что? Он терял все. Могу себе представить, как он ненавидел Дениса! Почему-то я думаю, что тот был идейным вдохновителем убийства, а убийца – неудачником, оказавшимся в плохом месте в неподходящее время. Думаю, Денис помог ему избавиться от трупа… не безвозмездно, разумеется.

– А почему Денис спрятал труп в подвале? Это же просто глупо! Можно было где угодно!

– Не знаю, Леша. Боялся, что помешают или найдут, а в подвале никто не помешает и вряд ли найдут. Если бы они не бросили меня в подвал, то и не нашли бы. Так что его расчет оказался правильным. Многие тайны выходят наружу совершенно случайно, сам знаешь.

– Ты думаешь, его уже арестовали?

– Не думаю. Некого уже… скорее всего.

– В смысле?

– Леша, у человека пистолет! Три убийства и пистолет в руке. Что бы ты сделал на его месте?

Добродеев некоторое время переваривал слова Монаха, потом спросил недоверчиво: