Павел Астахов - ДНК гения [litres]

Анна Горлова встала, подошла к старухе, налила ей воды, погладила по плечу и вернулась на место. Все это молча, в полной тишине, только газировка в стакане зашипела.

– Я долго там стояла, – подняв и снова поставив полный стакан, сказала Горшенина. – Раздеваться-то они не сразу стали, сначала, наверное, шампанское пили. Потом, похоже, танцевали, но не как на сцене, козликами не скакали, просто двигались этак, в обнимочку… И как раз у окна остановились, а шторы-то хоть и не прозрачные, желтенькие такие, но тени на них хорошо видны, отчетливо… Ну, я и видела, как Робик с Наташки платье снял, а потом на руки ее подхватил и унес от окна…

– У вас все? – сообразив, что пауза затянулась, спрашиваю я свидетеля. – Вы все сообщили суду?

– Да чего ж еще, и так все понятно, – разводит руками Зинаида Ивановна.

Зал оживает, снова включаются юристы Горловой – напоминают указанную на билете с автографом дату выступления Гуреева, настойчиво предлагают отсчитать от нее девять месяцев.

Кое-кто в зале начинает шевелить губами и загибать пальцы, но это совершенно ни к чему при наличии представленных документов: соответствующая дата указана и в паспорте Горловой, и в ее свидетельстве о рождении. Анна Горлова родилась спустя 38 недель после знакомства ее матери с Гуреевым.

Это звучит убедительно, однако я для себя уже решила, что дождусь сделанного по всем правилам теста ДНК на отцовство. Тем временем, разумеется, принимая все документы и показания, которые сочтут нужным представить адвокаты.

А они явно учитывают присутствие в зале многочисленных представителей СМИ и работают на публику, формируя и подогревая общественное мнение.

Еще одна свидетельница – соседка по дому – в красках рассказывает, как трудно приходилось Наталье Горловой, которая растила дочку одна, целыми днями пропадала на работе и еще была активисткой домового комитета.

– Я-то спрашивала ее, конечно, почему же отец Анечки им не помогает, может, умер уже, иначе хоть алименты присылал бы, а он же им никогда ни гроша не отправил, я бы видела извещения о переводах у Наташки в почтовом ящике, он с моим по соседству и тоже снизу в дырочку, – тарахтит свидетельница, откровенно радуясь возможности выговориться.

Эта словоохотливая круглолицая бабуля в шляпке, которую она не сняла и в зале суда, была бы очень уместна на лавочке у дома. Мне думается, что в суд она прямо с лавочки и пришла, прихватив с собой в качестве группы поддержки еще пару товарок, таких же любопытных говорливых бабусь – они поддерживают ее с мест, кивая и приговаривая: «Молодец, Семеновна, все правильно говоришь».

– Но Наташка-то девка гордая была, вроде и общительная, и вежливая, а про себя слова лишнего не скажет, все выспрашивать надо, выглядывать да додумывать, – простодушно рассекречивает свои методы сбора информации разговорчивая свидетельница. – И про отца своей дочки говорила коротко: «Далеко он», ну, мы и решили, что Анькин папка, должно быть, сидит. А он вона где был, аж во Франции! Мог бы, конечно, и помочь родной кровиночке, не обеднел бы, вертихвост…

«Вертихвоста» журналисты фиксируют с особым удовольствием. Робиком великого Гуреева и в этом зале, и на ток-шоу уже называли, а вертихвостом определили впервые. Слово хорошое, сочное. Я тоже про себя повторяю: «вертихвост» – и мысленно улыбаюсь.

Потом юристы Горловой просят приобщить к делу пухлую карточку из детской поликлиники. Это доказательство того, что растить дочку Анечку маме Наталье было и трудно, и дорого: в раннем детстве девочка часто болела.

В карточке предусмотрительно оставлены закладки, и юристы ловко перелистывают страницы, перечисляя диагнозы.

Я тоже одна растила дочь (уверена, адвокаты учитывают это обстоятельство) и не могу не посочувствовать Наталье Горловой. Ох и набегалась она по врачам, ох и раскошелилась на лечение дочки!

У новорожденной крошки Анечки была «желтуха», которая держалась до месяца, внезапные судороги и проблемы с глотательно-сосательным рефлексом. Отмечалось снижение мышечного тонуса, малышка медленно набирала вес и весь первый год проходила курс коррекции тонуса мышц, включающий массаж и гимнастику. Потом были бесконечные простудные заболевания со всеми возможными последствиями в ассортименте. Астма – ее удалось вылечить в столичном грудном центре. Рахит – его получилось одолеть с помощью витаминов и усиленного питания, у взрослой Анны и намека на кривизну ножек не осталось. Аллергия – с ней Аня научилась жить. Вегето-сосудистая дистония, близорукость, гастрит…