Дженнифер Роу: Рождественские убийства

Безропотно пожав плечами, Джулия крепко взяла старуху за руку и, не обращая внимания на протесты, повела ее в спальню в глубине дома.

– Мама не слишком хорошо себя чувствует, – пояснил Боб, глядя Берди прямо в глаза, как если бы ожидал от нее комментариев относительно устроенной старухой сцены. – Недавно она сломала шейку бедра и была вынуждена отправиться в больницу. Пролежала там несколько недель, но до сих пор не поправилась окончательно. Поэтому за ней требуется постоянный уход.

– Ширли ухаживала за ней как за ребенком, – пробормотал Брэдли себе под нос и поджал губы. – Она была очень добра к моей матери. И знала, как та любит это место. Помнишь, Боб, как она говорила? «Не переживайте, матушка Уинн, они не продадут ваш дом до тех пор, пока я здесь, чтобы им помешать». Ты помнишь, Боб?

– Разве я могу забыть? – сухо ответил Боб и предостерегающе звякнул чашкой. Однако Брэдли не обратил на предостережение никакого внимания.

– «Я ни за что не позволю им снова отвезти вас туда, – сказала она, когда мама вернулась из больницы. – Даже не переживайте. Я здесь и прослежу за тем, чтобы вы закончили дни в своем доме, даже если мне придется работать для этого день и ночь…» – Большое лицо Брэдли сморщилось. – А теперь… теперь Ширли больше нет, и мы…

– Возьми себя в руки, приятель, – участливо проворчал Боб. Он отодвинулся от стола, мрачно посмотрел на чрезвычайно заинтересованную происходящим Берди, а потом кивком указал на веранду.

Берди поднялась со своего места и послушно последовала за Бобом на свежий воздух.

– Он расстроен, – зачем-то пояснил Боб, а потом замолчал и устремил взгляд на спускающиеся в долину пастбища.

Ощутив какое-то движение за спиной, Берди повернулась и едва не подскочила от неожиданности, увидев Джулию. Для такой высокой и крупной женщины та двигалась совершенно бесшумно. Джулия насмешливо покачала головой и широко улыбнулась.

– Знаете, эта старуха хитрее лисицы, – рассмеялась она. – Она обожает спать после обеда, но ни за что в этом не признается. Ей непременно нужно сыграть в игру. Сделать вид, будто ее принуждают лечь в постель. Благодаря этому, – Джулия кивнула гостье, – она выглядит как смиренная работящая мученица и вместе с тем наслаждается послеобеденным отдыхом – убивает двух зайцев сразу.

– Ну, Джулия! – запротестовал Боб, лицо которого тотчас же расплылось в виноватой улыбке.

Было ясно, что он обожает жену. И Берди понимала почему. Она была подобна глотку свежего воздуха для мужчины, жившего в окружении безрадостных, приносящих себя в жертву женщин. Несмотря на подчеркнутую ухоженность и раскованность, ее беззаботность казалась в этой сельской местности невероятно привлекательной.

– Ей очень понравится в городе, Боб, – с присущей ей легкостью продолжала Джулия. – Поверь мне! Будет ли она жить с нами или… где-то еще. Господи, да те несколько недель в больнице стали для нее лучшим, что могло случиться в жизни. Удобная кровать, кондиционер, вкусная еда, собственный телевизор, прекрасный вид из окна и куча народа, к которому можно без устали придираться. Да это просто божий дар!

– Ну, Джулия, – опять запротестовал Боб, хотя его лицо снова расплылось в улыбке.

Джулия коснулась рукой его щеки, и Берди заметила, как тугие мускулы расслабились под ее нежными белыми пальцами.

– Нам нужно подумать и о себе, не так ли? – беззаботно спросила Джулия.

– Наверное, – грубо ответил Боб, потянув за ремень, и посмотрел на дорогу поверх головы жены.

Однако губы Джулии изогнулись в улыбке, когда она убирала руку. О да, такая женщина своего добьется. Берди в этом даже не сомневалась. Джулия повернулась к гостье, и ее улыбка стала еще шире:

– Хотите, устрою вам экскурсию, Верити? Или вы предпочтете прогуляться по ферме в одиночестве?

– И того, и другого понемногу, если не возражаете, – ответила Берди.

– Конечно, не возражаю. Увидимся позже, дорогой, – Джулия коснулась руки мужа. – Не перетруждайся.

В ответ Боб лишь кивнул и что-то пробормотал себе под нос, когда Джулия повела Берди в дом. Брэдли куда-то ушел, а из спальни Джен доносился тихий храп. В опустевшей полутемной гостиной пахло старым деревом и пылью. Воцарившуюся здесь тишину нарушало лишь унылое жужжание одинокой мухи. Обведя гостиную рукой, Джулия спросила:

– Наводит тоску, верно? О, с какой бы радостью я уехала отсюда. Вы не можете себе представить!

– Этот дом нагоняет тоску, – осторожно произнесла Берди.