Наталия Антонова - Туфелька для призрака

– А что мне было делать?!

Мирослава пожала плечами.

– Расставание с Лидией мне далось очень тяжело, – проговорил Лукин, – я был на грани нервного срыва. И в это время еще погиб мой старший брат вместе с супругой. Остались дети.

– Понимаю.

– Мы с Бэллой взяли их к себе.

– Бэла это кто?

– Бэлла Петровна Лукина – моя сестра.

– А что произошло с Зиной?

– Я больше ничего о ней не слышал. До тех пор пока лет десять назад сестра, когда мы рассматривали старые фотографии, не обмолвилась, что Нина сказала ей, будто бы Зина умерла при родах.

– А ребенок?

– И ребенок.

– Печально.

– Да, – согласился Лукин, – но вчера на вечеринке я увидел ее!

– Кого?

– Зинаиду!

– Но она же умерла?

– Да. Я уточнил у сестры сегодня утром.

– Следовательно, вы не могли ее видеть.

– Но я видел! Это точно была она!

– Вы хотите сказать, ее призрак? – Мирослава уже не прятала раздражения. История начинала ей надоедать. Тратить праздники, даже за большие деньги, на странного клиента ей не хотелось.

– Это был не призрак! Я окликнул ее, и она обернулась, так странно на меня посмотрела, а потом побежала. Я догнал ее на лестнице, пытался удержать, но она оттолкнула меня, я упал, а когда поднялся, то увидел туфельку. Вот эту. – Он кивнул на стол. Найдите ее! Умоляю вас!

– Я уже сказала, что мы не разыскиваем сбежавших девушек. Простите. До свидания. – Мирослава встала, давая понять, что аудиенция окончена.

Мужчина взял туфельку, сунул ее за пазуху и, шатаясь, направился к двери.

– Вы забыли деньги.

Андрей Петрович не обратил на слова Мирославы никакого внимания, точно не услышал их.

Морис взял пачку евро, догнал несостоявшегося клиента и, положив деньги ему в карман, проводил Лукина до машины.

Видя, что состояние мужчины оставляет желать лучшего, Миндаугас спросил:

– Может быть, вызвать такси, а машину вам доставят потом?

– Нет, спасибо, не беспокойтесь, я доберусь сам.

Все оставшееся время суток продолжал идти снег, шел он и вечером, и ночью, и на следующий день.

– Мне не дает покоя мысль о нашем вчерашнем посетителе, – сказал за завтраком Морис.

– Ты все еще помнишь о нем? – удивилась Мирослава.

– Да, и удивляюсь тому, что вас перестали интересовать загадки.

– Загадки? – фыркнула она, – человек хорошо отметил праздник, вот и вся загадка.

– А туфелька?

– Симпатичная.

– И всё?

– И всё. К тому же мне никогда не нравилась Золушка, – добавила она.

– Почему? – удивился Морис.

– Мне не нравятся безропотные особы в принципе.

– А что бы вы делали на месте Золушки? – неожиданно заинтересовался он.

– Выгнала бы из отцовского дома мачеху и ее дочерей в лес.

– Но там их могли бы съесть волки.

– Сомневаюсь.

– Но тогда бы вам и принц не достался, – привел Морис последний оставшийся у него аргумент.

– А на кой он мне сдался?! – искренне удивилась Мирослава.

– Но принц это так романтично!

– Но не практично, – парировала Мирослава серьезно.

Морис весело рассмеялся, вспомнив рассказ Шуры, что любимым героем Мирославы в детстве был работник на все руки Балда.

– Ничего смешного, – сказала Мирослава, – и вообще, давай уберем со стола и пойдем покатаемся на лыжах.

Идея ему понравилась, и они отправились кататься в лес, который располагался в нескольких километрах от коттеджного поселка.

На рождественский сочельник Мирослава категорически отказалась оставлять Дона одного дома. И они, поужинав, гуляли втроем ночью по заснеженному саду. Было удивительно тихо, тепло и светло от серебристого лунного света.

– Посмотри, – прошептала она, – точно кто-то застилает землю тончайшим серебристым шелком.

– Лунным шелком, – выдохнул тихо Морис.

Потом они улеглись спать и проспали почти до одиннадцати утра. Дон пытался протестовать. Кот находил, что спать почти до полудня возмутительно. Но хозяева вместо того, чтобы проснуться по его требованию и приготовить завтрак, просто переворачивались на другой бок.

А днем детективы поехали в гости к Шуре. Софья Марковна накануне звонила сама и настаивала на их визите. Отказаться было просто невозможно.

На столе был гусь с яблоками, рождественский пирог и сладкий ликер темно-вишневого цвета.

А за столом – подруги Софьи Марковны. Почти все они были причастны к музыке, театру и другим сферам искусства.

Мирослава с улыбкой подумала:

«Бедный Шура! Как он выживает в этом лебедином озере или парке грез?»