Наталия Антонова - Туфелька для призрака

Старший лейтенант Любава Залесская кружилась в объятиях оперативника Дмитрия Славина. Ее большие глаза счастливо сияли, а на губах, ярких, как спелые черешни, была тихая умиротворенная улыбка.

У Наполеонова уже давно имелись подозрения насчет того, что гарна дивчина неравнодушна к этому блондину с глазами цвета лесного ореха.

И это при том при всем, что Диму не раз видели в компании местной художницы Лидии Заречной.

Недавно вон и выставка ее открылась в галерее, которой владеет Славин старший.

А Любава Залесская хороша! Слов нет. И опер она превосходный, не только исполнительный, но и дотошный, когда надо, и инициативу проявить не побоится.

– Голубчик, вы не уснули? – донесся до Наполеонова голос Оксаны.

– Что? А?

– Танец закончился, а вы, Александр Романович, как улеглись на мою грудь, как на лебяжью подушку, так и затихли. Видать, пригрелись? – тихо засмеялась Оксана.

– Задумался я, – виновато похлопав глазами, принялся оправдываться Шура.

– Бывает, – согласилась Оксана, – я сама иногда так задумаюсь, что Афанасий меня тормошит, тормошит, а я как спящая красавица.

– Ой, Оксаночка, – раздался рядом голос Мирославы, – можно у вас Шурочку похитить?

– Конечно, конечно, – отозвалась Незовибатько, подмигнула Шуре и уплыла прочь.

– Чего тебе? – сердито спросил Наполеонов свою подругу детства.

– Хочу потанцевать с тобой!

– Еще чего, – начал отнекиваться он.

– Идем, идем, мой маленький! – расхохоталась она и потащила его за собой.

– Отстань! Почему ты с Морисом не танцуешь?!

– Танцевала два танца.

– И все? – прошипел Наполеонов.

– А ты сам почему с ним не танцуешь? – засмеялась она.

– Чего?!

Мирослава вытащила Шуру на середину зала и принялась крутить.

Он еле-еле вырвался и забился в угол, где Аветик Григорян сосредоточенно разгадывал очередной кроссворд, а судмедэксперт Илинханов не менее старательно пытался ему помочь.

– Вы чего не танцуете? – спросил Наполеонов.

– У нас ноги короткие, – отмахнулся Илинханов.

Шура смерил обоих взглядом, и тому и другому грех было жаловаться на рост и длину ног.

– Так бы и сказали, отстань, – пробурчал он.

– Нам воспитание не позволяет, – хмыкнул Илинханов.

Шура вздохнул, пробрался к выходу и на цыпочках добрался до кухни. Закрыл дверь, открыл холодильник, достал поднос со своим любимым «Наполеоном», отрезал приличный кусок, налил чаю в большую чашку с маками и принялся получать удовольствие.

Здесь ему так долго никто не мешал, что через некоторое время он стал чувствовать себя Винни-Пухом, которому ни за что не вылезти из норы кролика. Но он нашел в себе силы выбраться из-за стола и улечься на угловом диванчике. Где его впоследствии и обнаружил мирно посапывающим Морис.

Рядом с Шурой растянулся Дон и тоже дремал. Но услышав шаги Мориса, кот сразу приоткрыл глаза.

– Охраняешь? – спросил Миндаугас.

– Мр, – ответил кот и снова задремал.

Морис старался поменьше пить, с удовольствием отмечая, что Мирослава не пьет ничего, кроме шампанского и минеральной воды. Пьяных, тем более женщин, Миндаугас не любил.

Конечно, его не радовало то, что Мирослава слишком много танцует с Валерьяном Легкоступовым, но и не так, чтобы очень огорчало…

То, что Валерьян влюблен, становилось заметным, стоило лишь приглядеться к тому, какие взгляды парень бросает на Мирославу и как старается предугадать малейшие ее желания. Но Волгина никак особо не выделяла фотографа среди других гостей. А танцевать ей с ним нравилось, скорее всего, потому, что Валерьян был легок и грациозен.

Новогодняя ночь воссияла и разлетелась опавшими звездами фейерверков.

И вот наконец к полудню первого числа их дом опустел, гости разъехались. Второго они занимались уборкой, потому как Клавдию Ивановну Рукавишникову, которая чаще всего и следила за чистотой в доме, Мирослава отпустила на две недели, как она сказала – на каникулы.

Клавдия Ивановна жила с мужем и внучкой в этом же поселке, только подальше от особняков, там, где располагались дома обычных жителей, выстроенные в советскую и послесоветскую пору.

Приведя дом в порядок, Морис и Мирослава облегченно вздохнули. Им было хорошо вдвоем. Вернее, втроем, так как кот Дон постоянно ходил за ними следом.

Наступило третье января. За окном второй день бушевала метель, заметая все пути и дороги.

Детективы с удовольствием наслаждались выпавшим им отдыхом. Они втроем лежали на ковре у камина, смотрели на сказочный танец огня или читали вслух по очереди. Развалившийся рядом Дон, казалось, внимательно слушал. По крайней мере, его ушки на макушке постоянно шевелились.