Наталья Александрова - Астролябия судьбы [litres]

Незадачливый гипнотизер пробормотал что-то неразборчивое и застыл, как соляной столб. Незнакомец подошел к нему, забрал рюкзак, положил в него же ажурную решетку и вышел из кабинета.

Секретарша Милочка оторвалась от бумаг, но снова никого не увидела. Прежде чем выйти из приемной, зеленоглазый мужчина наклонился к ней и сказал вполголоса:

– Что-то сегодня сквозняки разгулялись. Наверное, в кабинете Василия Петровича окно открыто. Надо закрыть.

С этими словами он покинул приемную.

Милочка посидела полминуты и озабоченно проговорила:

– Что-то сегодня сквозняки разгулялись! Наверное, Василий Петрович окно забыл закрыть, когда ушел на совещание…

Она удивленно заморгала – с ней сегодня творилось что-то непонятное. Прежде она никогда не разговаривала сама с собой. Не было у нее такой привычки.

Милочка вошла в кабинет начальника и удивленно застыла на пороге.

За столом начальника сидел совершенно незнакомый человек. Немолодой, какой-то невзрачный, с залысинами на лбу, с темными, глубоко посаженными глазами, он совсем не походил на сотрудника солидной коммерческой фирмы. И тем более ему совершенно нечего было делать в кабинете директора. Директор, Виталий Андреевич, после аварии плохо себя чувствовал и в офисе появлялся редко, только на заседаниях совета директоров, а его заместитель Головатов, который занял этот кабинет, недавно ушел на важное совещание…

– Кто вы такой? – строго проговорила Милочка.

Лицо у нее было круглое, привлекательное, какое-то детское, и строгость ему совсем не подходила.

– Кто вы такой? – повторила она. – И что здесь делаете?

Хотелось еще добавить: «И как вы сюда попали, если через приемную никто не проходил?», но в последний момент ей показалось, что это прозвучит как-то несерьезно.

Неприятный мужчина вдруг ударил кулаком по столу и рявкнул хриплым голосом:

– Как ты смеешь, холопка, мне вопросы задавать? Ты что, не узнаешь меня? Меня, самодержца всея Руси? На конюшню отправлю! Велю конюхам тебя запороть!

Милочка ахнула, схватилась за сердце и вылетела из кабинета. Впрочем, в приемной она тоже не задержалась, выбежала в коридор и, к счастью, столкнулась с начальником службы безопасности фирмы Остроуховым.

– Что с вами, Милочка? – осведомился тот. – На вас лица нет!

– Леонид Алексеевич, – всхлипнула Мила, – там, в кабинете… какой-то незнакомый человек… говорит какие-то ужасные вещи… такие вещи…

– В кабинете директора? – Остроухов поднял брови. – Как он там оказался?

– Понятия не имею! Мимо меня никто не проходил!

– Разберемся…

Остроухов, чеканя шаг, прошел в приемную, затем – в кабинет.

В принципе разбираться в таких незначительных инцидентах ему было не по чину, он мог послать рядового охранника, но уж очень симпатичное личико было у Милочки и так ей шел испуганный, растерянный вид…

За столом директора действительно сидел незнакомый и явно посторонний человек, совершенно не подходящий ни к солидному начальственному кабинету, ни к приличной коммерческой фирме вообще. Он смотрелся здесь, как лапша быстрого приготовления в меню роскошного мишленовского ресторана.

– Вы кто такой? – жестко осведомился Остроухов, выпятив грудь и покосившись на Милочку, которая выглядывала из-за двери. – Вы как сюда проникли?

– Что?! – рявкнул в ответ незнакомец. – Ты, жалкий смерд, как смеешь говорить мне такие дерзкие слова? Как смеешь передо мной стоять? На колени!

В первое мгновение у Остроухова душа ушла в пятки, уж больно грозен был этот странный незнакомец. На какую-то долю секунды Остроухову померещилось, что за столом грозный царь в шитом золотом кафтане, именно такой, каким изображал его артист в культовом советском фильме. У Остроухова даже мелькнуло дикое желание бухнуться перед ним на колени. Но он тут же напомнил себе, что он – начальник службы безопасности крупной фирмы и из приемной за ним наблюдает Милочка, перед которой неприятно и даже недопустимо показать слабость…

Остроухов справился с малодушным порывом и, сурово нахмурив брови, проговорил:

– Это еще что такое? Оскорбление должностного лица? Предъявите документы!

– Что?! Смерд! – прорычал незнакомец, приподнимаясь. – У меня, самодержца всея Руси, документы требовать? Ты что же, меня не знаешь? Я – государь твой, Иван Васильевич, и я тебе сейчас такие документы предъявлю, что у тебя навеки отпадет охота государю дерзить! Велю тебя на дыбу вздернуть! Велю тебе ноздри порвать! Велю тебя каленым железом заклеймить! Отдам тебя Малюте Скуратову на расправу! Самолично тебе язык клещами вырву, чтобы неповадно было в другой раз на меня голос повышать! Эй, челядь! Куда все запропастились? Зовите моих верных опричников! В сыскной приказ этого наглого смерда! Запытать его до смерти!