Андрей Звонков - Невидимка. Фельдшер скорой – агент уголовного розыска

Тот кивнул, проводил Ивана взглядом. Наверное, заводной Линдер его расстроил своими подколками насчет отъезда, или Оболенский рассуждениями о сталинских временах. Иван не стал даже пытаться разобраться в этой загадке. Новые знакомые сотрудники подстанции дали ему немало пищи для ума. Теперь бы понять, что к чему, зачем и почему.

После майских праздников город начал пустеть, детей и пенсионеров вывозили, кого в лагеря, а кого на дачи и в деревни. Впрочем, лагерей осталось уже немного, те, что активировались только в летние месяцы, еле — еле сводили концы с концами и все чаще уходили с молотка в частные руки, превращаясь в закрытые санатории, личные дачи и бордели. Так совершенно случайно Иван узнал, что продан заводской профилакторий, где время от времени в отпуске проходили лечение отец с матерью.

Машина действительно пошла намного лучше. Ивану показалось, что до того, как он намеренно разрегулировал зажигание, она тоже была не такая резвая. Он проезжал, не замечая поднятые руки, потому что больше всего хотелось приехать домой, сесть в тишине и подумать, что удалось сегодня узнать. Он представил, что работа секретного агента похожа на труд золотоискателя, который моет песок и по пылинке, по крупинке собирает золотые частички. Какие песчинки сегодня оказались в его лотке?

Он теперь не сомневается в том, что заведующий подстанцией связан с какой-то мощной группировкой, которая не задаром обеспечивает безопасность его сотрудников, то есть, как сказал Москвичов — крышует. Зачем оргпреступности нужна подстанция «скорой»? Конечно, полторы и две тысячи долларов в месяц деньги небольшие, но, как говорится, «курочка по зернышку».

Москвичов сказал, что «Антидурь» тщательно проверила подстанцию на предмет утечки наркотиков и ничего не нашла. Это нормально? В общем, да. Но это если не знать, как обычно бывает. А бывает как раз наоборот. Госнаркоконтроль набегает внезапно и непременно находит нестыковки в учетной документации, числе пустых ампул, которых чаще не хватает, из-за того, что они банально бьются так, что уже не предъявить для списания. Намного хуже, если оказываются лишние пустые ампулы, это уже грандиозный скандал, ибо на лицо мухлеж, причем умышленный. Так что любой аптекарь предпочтет, чтоб одной не хватало, чем одна будет лишняя. А тут все сходится тютелька в тютельку. Значит что? Значит, что на подстанции всегда готовы к проверке, то есть все косвенно указывает на то, что мухлеж идет и очень масштабный. Только вот как? Это предстоит выяснить.

Иван стоял на перекрестке и думал, налево — домой, или направо — на квартиру, которую ему дали по легенде. Логика и осторожность подсказывали — на квартиру. Чем больше интерес к Ивану на подстанции, тем вероятнее слежка. Он даже не пытался ее определить, интуитивно понимая, что, не имея в этом деле опыта, только вызовет больше подозрений своими неуклюжими попытками. А значит, нужно вести себя как можно естественнее, и только если слежка сама себя проявит, запомнить, кто именно и как следит.

Ивану предстояло принять главное решение — отзвониться и сказать «ничего не видел» или назвать фамилию мужчины и таким шифром потребовать встречи? Москвичов сказал, что чем реже они будут видеться, тем лучше для дела, к тому же, что особенного Иван ему может доложить? Еще раз факт поборов? Глупо. Подозрения, что на подстанции идет мухлеж с наркотиками? А для этого его и заслали, полковнику нужны доказательства, а не подозрения.

Иван решил, что пока он «ничего не видел» и лучше почитать «Щит и меч». Пользы больше.

Он позвонил маме, убедив ее, что с ним все в порядке, но сегодня он ночевать не придет, потому что хочет «побомбить». Мама очень не любит это слово и то, что сын занимается извозом — дело опасное, на улицах полно разных бандитов. Но спорить не стала, благословила: «Ангела — хранителя!». Вроде как благословила. Ивану стало неловко от того, что обманывал мать, но с другой стороны — он же не поехал «бомбить», а значит, с ним ничего не случится, и, пообещав ей это — он как раз сказал правду.

Полвечера он посвятил изучению плеера, выданного Москвичовым. На первый взгляд совершенно обычный «Акай». Красивый, с наворотами, кучей кнопок и лампочек. Но, из приложенной машинописной инструкции выходило, что этот плеер усиливает речь, если повернуть его торец в сторону источника, а эквалайзер работает как активный фильтр, отсекающий посторонние звуки, также есть возможность слушать через стекло, а нажав клавиши в особой комбинации, плеер начинает писать, причем так, что прослушать запись можно только на специальном магнитофоне с декодером.