Лорен Оливер - Сломанные вещи

– Как будто ты всего лишь тень, – говорю я, и она улыбается нормальной любезной улыбкой учительницы, словно я дала ей правильный ответ на контрольном опросе.

– У Саммер были проблемы в учебе. Особенно в чтении и письме. Я предложила ей свою помощь. – Мисс Грей искоса смотрит на меня, и я вспоминаю, как она, словно невзначай, сказала нам на стадионе, что индивидуальные уроки Саммер давал Оуэн. Как она продолжала цепляться за свою ложь. Продолжала выгораживать себя. И я чувствую, как внутри меня расцветает ненависть, ядовитая, как вредоносное цветение больших масс одноклеточных морских водорослей, губящее все живое.

– Какая славная, какая замечательная западня, – возмущается Бринн. – Вы знали, что она никому об этом не скажет. Ей было бы стыдно признаться, что она не может справиться с учебой сама.

– Нет, – поспешно говорит мисс Грей, повернувшись к Бринн. – Я этого не планировала, честное слово. Она рассказала мне о Лавлорне и о том, как ей всегда хотелось написать продолжение этой книги. Но она стеснялась, боялась писать. Я просто вызвалась ей помочь.

– Вранье, – заявляет Оуэн. – Он говорит все тем же спокойным, будничным тоном, не так, как прежний безбашенный и отчаянный Оуэн, а как парень, которого я еще не знаю, но очень, очень хочу узнать. Не тот, который живет только в моей памяти, а нынешний, настоящий. – Вы считали, что вину легко будет переложить на нас.

– Вы меня не слушаете. – Впервые мисс Грей выглядит расстроенной. – Я же сказала – я вовсе не хотела, чтобы все это произошло. Я не хотела , чтобы это произошло.

– Вы взяли канистру с бензином, – говорит Оуэн, – и оставили ее за моим домом.

Мисс Грей касается пальцами своего лба, и на секунду мне кажется, что сейчас она перекрестится, но она опускает руку.

– Это произошло потом, – отбивается она. – Я не знала, что делать. И я решила, что она взяла канистру именно оттуда. Под конец она только о тебе и говорила. Оуэн, Оуэн, Оуэн. Она понимала, что на самом деле ты ее не любишь. Знала, что у тебя есть другая. – Она смотрит мне в глаза, и я невольно отвожу взгляд. – К тому же у нее был твой свитер. Накануне она забыла его в моем доме. Мы поссорились…

Почему ? – хочу спросить я. Почему она вообще явилась к вам домой, почему сняла свитер, почему сняла с себя хоть какую-то часть своей одежды? Но мне было бы невыносимо услышать ответ на эти вопросы, произнесенный вслух.

– Мой свитер? – повторяет Оуэн.

Бринн качает головой.

– На ней не было никакого свитера.

– Я накрыла ее им, – отвечает мисс Грей. – Он был ужасен. Темно-коричневый и весь в пятнах. Но это лучше, чем ничего. Понимаете, я опасалась, что ночью ей станет холодно. – Она говорит это буднично, как бы невзначай, как будто это самое обычное дело – ударить кого-то ножом семь раз, а потом беспокоиться о том, как бы ей не стало холодно.

Оуэн закрывает глаза.

– Кровь, – произносит он и снова открывает глаза. – Моя кровь на свитере. Вы же помните, какими частыми и обильными были мои носовые кровотечения. Должно быть, она взяла один из свитеров без спроса. Неудивительно, что тест ДНК был положительным. На ней действительно нашли мой свитер.

Мисс Грей подается вперед. Она говорит снисходительно, терпеливо и в то же время пылко, словно затем, чтобы что-то проиллюстрировать, что-то доказать. Она учит детей – вот что сейчас приходит мне на ум. Она все еще каждый день учит детей. И самое противоестественное в этом то, что это получается у нее по-настоящему хорошо.

– Саммер любила Лавлорн. Вы даже понятия не имеете – никто из вас даже представить себе не может – через что ей пришлось пройти. Вы просто не могли этого знать. Она не хотела, чтобы вы ее жалели. Мое детство было точно таким же. Лавлорн был тем местом, куда она могла от всего этого убежать. – Глаза мисс Грей горят сейчас так ярко, что на миг мне кажется, будто я вижу перед собой призрак Саммер. Идем, девочки. Лавлорн зовет. – Он стал ее прибежищем.

– Это все было сказкой, – громко говорит Бринн, и мисс Грей, хмурясь, поворачивается к ней. – Это была сказка, и Саммер хотела, чтобы она закончилась.

Мисс Грей качает головой.

– Она начала меняться. Начала прогуливать уроки и курить марихуану. До меня стали доходить слухи о том, чем она увлекается. И это после того, что я для нее сделала…

– Это вы обустроили тот сарай, – говорю я.

– Я сделала это ради нее. Ради вас всех. Чтобы сделать Лавлорн реальным.

– И тех птиц тоже убили вы, – говорит Бринн и касается пальцем темной татуировки на своем запястье, возможно, неосознанно. – Вы убили их, насадили на заостренную палку и оставили там, где мы, как вам было известно, непременно их найдем.