Мишель Бюсси - Я слишком долго мечтала

Мертвая тишина.

И в этой тишине я кричу:

– Люблю тебя!

И впиваюсь поцелуем в губы Илиана. Он кружит меня волчком среди неподвижных мужчин и женщин, которые, наверно, думают, что сценарий внезапно переписали и мы теперь главные герои фильма.

Что делать… каприз режиссера. Но нет, режиссер впадает в истерику:

– Стоооп! Откуда они тут взялись, эти долбаные придурки?!

Продолжения мы не слышим – успеваем сбежать.

Мы садимся в первый попавшийся автобус и доезжаем до площади Каталонии: Илиан хочет показать мне бульвар Рамбла. Вечереет. Люди толпами направляются к морю – можно подумать, они специально ждали нашего появления. Обнявшись, мы пропускаем их, но они задевают нас на ходу, увлекают за собой, словно сильное течение двух пловцов.

– Я тебя предупреждал, ты в меня влюбишься! – кричит Илиан.

Не хочу думать ни о чем, кроме этого единственного мгновения. Разбить часы. Не считать ни минут, ни дней. Не думать о том, что будет после. Забыть о скобках, кавычках, многоточиях. Желать одного – раствориться, утонуть в этой толпе вместе с Илианом, моим единственным спасательным кругом. В толпе, которая буквально расплющивает нас, как только мы замедляем ход.

– Идем вон туда, – зовет Илиан.

И мы выбираемся на боковую дорожку, где стоит с тележкой продавец мороженого.

– Какой аромат желает сеньора?

Не могу оторвать взгляд от Илиана. Никогда еще его глаза не были такими голубыми.

– «Цветок страсти».

– Прекрасный выбор. Извольте подождать.

Ил отводит меня к ближайшей скамье, усаживает, а сам идет за мороженым. Чудесная белокаменная скамья сделана в чистейшем стиле Гауди, над ней возвышается фигура в натуральную величину – солдат в каске, изваянный из того же камня.

Илиан возвращается с полдороги:

– Только ведите себя хорошо! Не заигрывайте с незнакомыми мужчинами!

Я разглядываю его, пока он стоит у красно-белой тележки мороженщика. Любуюсь его затылком, талией, стройными ногами. Умираю как хочу его!

И тут каменная скамья, на которой я сижу, начинает шевелиться подо мной! Что это – землетрясение? Вдобавок – словно этого мало – и каменная статуя тоже оживает. Ее каменные веки приподнимаются, каменная грудь начинает дышать, лицо прорезают морщины. Словно заколдованный рыцарь, стоявший тут целую вечность, ждал, когда я сяду именно на эту скамью, чтобы пробудиться от долгого сна и передать мне послание. Послание, состоящее из трех слов.

Мне даже чудится, что, произнося их, статуя улыбается:

– Здравствуй… здравствуй, принцесса!

– Мам, купи мне смузи!

В свои восемнадцать лет Марго ведет себя как подросток. Мы, все семеро, пробираемся по узким проходам рынка Бокерия, и у каждого в руке либо пакетик апельсинового сока, либо свежий плод манго, либо коробочка с фруктовым салатом.

– Давайте попробуем все это на Королевской площади! – предлагает Валентин. – Заодно выпьем кофе.

Наш маленький отряд выходит из тени платанов, пересекает бульвар Рамбла и берет курс на верхушки пальм, торчащие над крышами высоких жилых домов. Оливье возглавляет шествие, расчищая путь для Лоры, которая везет двойную коляску с близнецами, Этан на переднем месте, Ноэ – на заднем. Пам-пам-пам… Близнецы в восторге. Может, они обсуждают на младенческом языке достоинства своего болида, прочность шин и легкость управления? Марго тащится позади, уткнувшись в свой смартфон, не каждый же день выпадает такое счастье – разослать друзьям в инстаграме «Я и смузи сейчас в Барселоне».

Оливье выходит на улицу Каррер де Ферран, мы идем следом. Оглядевшись, он ступает на проезжую часть… и вдруг откуда-то возникает фургон «сеат инка».

Скрежет колес, крики прохожих. В этот момент дикой паники я думаю: он не затормозит, собьет нас! У меня сердце готово выпрыгнуть из груди.

Но фургон останавливается в самый последний момент.

Это Валентин выскочил на дорогу и дал знак водителю остановиться. Даже в гражданской одежде он жестикулирует властно, как полицейский. Лора с коляской переходит дорогу, за ней бежит Марго, а сзади плетусь я на ватных ногах. С тех пор как я оказалась в Барселоне – в аэропорту, в автобусе, на улицах, – мне постоянно чудятся те двое типов из парка Чикано, – любитель сигар и любитель мятных леденцов, те двое, что не случайно вертелись около «шеви», те двое, что хотели меня убить. Те, что действовали в Сан-Диего, а за несколько дней до этого – в Париже, рядом с магазином «Фнак» на площади Терн. Так почему бы не здесь?!