Джефф Мариотт - Нарко. Коготь ягуара

– Ящик хороший, – признал отец, потупив взор. Агилар видел некоторые присланные им подарки в кухне – новехонькую кофеварку, дорогой блендер, набор кастрюль и сковородок.

– Как ты кушаешь, Хосе? Похоже, ты поправился.

– Я ем хорошо, мама. Это не твоя стряпня, но хорошая, и всегда много.

– Еще бы, – не унимался отец. – Эскобар любит прикидываться, что он из народа, но радеет не на шутку, чтобы у него было все и побольше, побольше.

– Он и есть из народа. Он очень щедр. Это видно по всему Медельину.

– Само собой, когда в округе шныряют телевизионщики с камерами. Настоящее благое дело делают тихо. А коли перед прессой, то это реклама.

– Наверно, что бы я о нем ни сказал, ты обязательно найдешь повод для претензий, папа.

– Раз я думал, что мы вырастили честного человека, это правда.

Агилар отвернулся, чтобы не видеть горечь разочарования в его взгляде.

Мать спасла ситуацию, принеся тарелки с bandeja paisa на стол. Аромат увлек Агилара прямо в детство, и после молитвы – он перекрестился и возгласил ее слова, хотя не ходил к мессе уж сколько месяцев подряд и думал, что Бог отвернулся от него, – с радостью принялся уписывать за обе щеки.

Во время ужина разговоры свелись к минимуму. Мать ввела его в курс дел соседей и родственников, попутно пару раз нарочито упомянув подходящую дочь друзей семьи. Агилара она не интересовала; он запомнил ее глупой, взбалмошной и неразговорчивой, так что постарался не выказать ни малейшего интереса. По большей части ему удавалось отмалчиваться, набив себе рот. Но он подмечал неодобрительные взгляды отца и то, как мать сверкает глазами то на одного, то на второго и готова вмешаться в любой момент.

После трапезы Агилар помог матери с посудой, а потом сказал:

– Что ж, мне пора обратно.

– Ты не можешь остаться? Хоть на ночку?

– Хозяин свистнул, – уколол отец, – пес должен слушаться.

Агилар сдержал порыв обернуться и поглядеть на отца. Тот по-прежнему сидел за столом с суровым видом, сплетя руки на груди.

– Извини, мама. Слишком много работы. Горячая пора.

– Делай, как сочтешь за лучшее, – проговорила она. – Только ты уж береги себя. Кушай хорошо, высыпайся и ходи к святой мессе.

– Хожу, – соврал Агилар.

– Жалко, что не можешь остаться на ночь.

– Мне тоже. – Снова ложь.

Отец пробормотал пару слов на прощание, и Агилар выскочил за порог. Чувство облегчения овеяло его, как летний ветерок в жаркий день.

Он вырос с этими людьми, в этом доме. Отчего ж он не чувствует себя дома? Он будто пришелец с иной планеты, не имеющий с обитателями этой ничего общего.

Он чувствовал там клаустрофобию. Комнатки крохотные и тесные. Сквозь ароматы материнской стряпни пробивался душок злосчастья его родных. Они за всю жизнь ничем другим не занимались. Отец до сих пор чинит чужую обувь, нося следы ваксы на лице, будто эдакий знак почета. Мать латает одежду. Они прожили в одних и тех же четырех стенах все свои женатые годы, воспитали одного сына, там, наверно, и умрут, не свершив ничего достопамятного.

Он радовался, что не взял чемодан с собой. Проведя там целую ночь, он бы, наверное, рехнулся. Может, наложил бы на себя руки, если бы отец не прикончил его прежде.

Завел двигатель и поехал к ранчо, даже не оглянувшись.

– Не распаковывайся, – сказал Ла Кика, когда Агилар вернулся в здание ранчо, служившее им казармой.

– Что? Почему?

– El Patrón хочет, чтобы кто-нибудь из наших рванул с ним в Майами. Сказал, хочет, чтобы ты присоединился к группе, если поспеешь ко времени.

– Майами? В Северной Америке?

– Другого Майами я не знаю, – Ла Кика пятерней прочесал свою всклокоченную черную шевелюру. – Ты ведь говоришь по-английски, точно?

– Немного. Мог говорить с Кайлом, когда он был здесь.

– Потому-то он и хочет тебя захомутать, по-моему. Так ты в деле?

– Дон Пабло хочет, чтобы я поехал?

– Вынь бананы из ушей.

– Черт, да, я в деле!

Агилар ни разу не бывал за пределами Колумбии. Поездка из Медельина в Картахену стала самой дальней в его жизни. И на самолете он не летал и всегда гадал, что при этом чувствуешь. Неужели люди на земле будут выглядеть муравьями?

А потом вспомнил проблемку.

– Вот только у меня нет паспорта.

– Не бойся, об этом позаботились.

– Когда отправляемся?

– Послезавтра, – сообщил Ла Кика.

– Так скоро?

Ла Кика зашагал прочь, покачивая головой и бормоча под нос. Что-то вроде «Сраные бананы в ушах», но Агилар мог и ослышаться.