Ефим Друц - Волки

— Оставь их, Перец. Митя что говорил?!

Перец отбросил его руку и кинулся к стойке.

— Я вас, сволочей, приведу в порядок…

Договорить он не успел. Дверь бара распахнулась, и на пороге показалась девушка в джинсовом костюме. Мишка взглянул на нее и обомлел, такой красоты он в жизни своей не видывал. Цыгане, сидящие за столом, на мгновение опешили. А девушка прошла к стойке и как ни в чем не бывало сказала Наташе:

— Дай мне бокал шампанского, что-то пить хочется!

— Ну и краля! — только и сумел проговорить Перец.

— Это она! — тихо сказала Наташа.

— Кто? — не понял Перец.

— Того, в кожанке, которого вы ждете.

Перец, словно галантный кавалер, изогнулся всем телом и, облокотившись на стойку бара неподалеку от девушки, вкрадчиво зашептал:

— Такая женщина! И одна… А где же твой…

Она посмотрела на него оценивающим взглядом женщины, знающей себе цену, и спокойно сказала:

— Да пошел ты!

— Ишь ты, паскуда, — взревел Перец, — как с мужчиной разговариваешь?!

Он размахнулся, но ударить не успел. Его руку перехватил Мишка.

— С ума сошел. С бабой воюешь!

Мишка осторожно взял девушку за руку и подвел к столу.

— Присаживайтесь, выпьем, поговорим. Как вас зовут?

Она не ответила.

— Послушай, — начал Перец, — а где твой дружок?

— Зачем он тебе понадобился? — спросила девушка.

— Разговор есть.

— Не знаю, он сам по себе, гуляет где-нибудь.

Она давно уже поняла, в чем дело, и старалась только выиграть время, а еще напряженно размышляла, как бы предупредить Валерку, что за ним охотятся. Но в голову ничего не приходило, и она решила отвлечь цыган, увести в сторону.

— Вы бы спели что-нибудь, ребята, а то все о делах да о делах.

— Как же тебя зовут, красавица? — полупропел Мишка.

— Алина.

— А меня — Мишка! Хочешь, чтобы я спел? Всегда пожалуйста. А ну, ромалэ, дайте-ка мне гитару.

Парень взял инструмент, слегка коснулся струн и — душа его напряглась, словно над головой его был не потолок, а звездное небо, с которого горстями сыплются звезды.

Музыка оборвалась. Мишка словно очнулся от забытья и, отложив гитару, взглянул на Алину. Она сидела завороженная песней и тихо плакала. Девушка взглянула на цыган, понуро сидевших за столом. И такие были их лица, что Алина сразу поняла: скажи Мишка хоть слово, и они пойдут за ним в огонь. Гнетущую тишину прервал резкий голос Перца:

— Так где же отыскать твоего кореша?

— Сюда должен был прийти, — ответила девушка. — Что-то задерживается.

— А адреса его ты, конечно, не знаешь? — Перец ехидно усмехнулся.

— И вправду не знаю. Всегда в баре встречаемся.

— Ну ладно, — сказал Перец, — если он сегодня не придет, с нами пойдешь!

Алина усмехнулась.

— Прямо-таки и с вами, прямо-таки и пойду! А вы лихие ребята!

— Вот сука! — в сердцах проговорил Перец. — Ну что с ней делать? В таборе ее бы сразу похоронили за такой разговор.

— В каком таком таборе? — спросила Алина.

— Узнаешь, — ответил Перец и схватил ее за плечо. — А ну, пошли!

Алина дернулась и отскочила в сторону. Мишка подошел к Перцу.

— Брось, ну ее к дьяволу! Пошли отсюда. Не придет этот «кожаный», вижу, чувствую.

— Нет, морэ, — сказал Перец, — дело надо доводить до конца. Раз Митя велел узнать, значит, надо узнать. А ну, чявалэ, — обратился он к двум цыганам, сидящим за столом, — возьмите в машину эту парны [11] Парны — белолицая (цыг.). . Мы с ней дома поговорим. Отвезите ее к нам, а мы с Мишкой задержимся и еще немного подождем.

Цыгане выволокли Алину из бара и кинули в машину. Она кричала, но никто не обращал на ее крики никакого внимания, мало ли какие разборки происходят сейчас на улицах.

— Чует мое сердце, — сказал Перец, когда увезли Алину, — что здесь жарко будет.

Он вытащил пистолет и положил его на стол, прямо перед собой.

— Сдурел, морэ, — крикнул Мишка, — пушку-то убери, не ровен час.