Виктор Кустов - По метеоусловиям Таймыра [сборник litres]

Та кивнула.

Солонецкий незаметно взял её руку в свою, благодарно сжал, и Ольга Павловна игриво подмигнула: цени, мол, Солонецкий, цени…

Полина Львовна незаметно перехватила у Ольги Павловны хозяйские полномочия и теперь уверенно руководила застольем.

Солонецкий хитро поглядывал на Кузьмина и Аввакума наконец выбрал паузу перед чаем, пригласил мужчин перекурить.

– Идите, идите, – поддержала Полина Львовна. – Дайте нам посплетничать.

Мужчины прошли в кабинет, когда-то бывший комнатой Татьяны.

– Алексей Сергеевич, как твой труд? – спросил, закуривая, Солонецкий.

– Тебе же он неинтересен, Юрий Иванович.

– Почему же?

– А разве не так?..

– А как охота?

– Неплохо.

– Если я правильно догадываюсь, труд – это сочинение? – вмешался в разговор Кузьмин. – О чём, если, конечно, не секрет?

– Сложно сказать. – Аввакум погладил бороду, раздумывая. – Надо читать… А в целом – о себе.

– Философский трактат, – сказал Солонецкий. – Может, когда и понадобится людям.

– Никто не знает, что и когда понадобится людям. И ты, Юрий Иванович, знаешь, что я этим не озабочен.

– Удовлетворение потребности самовыражения, – произнёс Туров. – Это сегодня модно.

– Мы все ищем возможность самовыразиться, – сказал Кузьмин. – Но не у всех это получается…

– Совершенно верно, – кивнул Аввакум и окинул Кузьмина оценивающим взглядом. – А я, признаться, думал, что нам с вами трудно будет найти общий язык. Судя по словам Юрия Ивановича, вы – человек дела, а я – нет. Вы – тактик, если позволите такое сравнение, я – стратег….

– То есть моё видение на несколько лет вперёд, ваше – на века, – нисколько не обидевшись, продолжил Кузьмин.

– Таков удел практиков.

– Ну да, конечно, – с улыбкой подтвердил Кузьмин.

– Общество само придёт к гармонии лишь тогда, когда большинство постигнет истину, – вспомнил Солонецкий слова Аввакума. – Не подвела меня память?

– Мне это знакомо, не только из книг. Когда-то я тоже уповал на глобальную эпидемию взаимопонимания и отрицал необходимость борьбы, – сказал Кузьмин. – А отрицать то, что лежит в основе любого движения, – заблуждение…

Солонецкий с интересом взглянул на него. Казалось, в этот вечер главный инженер решил его удивлять…

– В борьбе нет места человеческому «я». Есть только масса, общество – и нет человека, – возразил Аввакум.

– А как иначе? – удивился Кузьмин. – Не так уж часто мы любим ближнего своего… И потом, не всегда эта любовь идёт на пользу этому ближнему. От большой любви к каждому встречному легко растеряться, от желания помочь – разорваться, не в силах помочь всем сразу. Или так и застрять на перекрёстке, переводя слепых, помогая глухим, подсказывая растерявшимся, поднимая упавших… только в мыслях. Грош цена такой любви к ближнему. Мне кажется, вы избрали именно такой путь. Во всяком случае, судя по вашему образу жизни. Удрали в тундру, спрятались от проблем и теперь из своей норы благостно умиляетесь своей отстранённостью от жестокой жизни, своим человеколюбием…

Солонецкий взглянул на Турова, внимательно слушавшего этот диалог, незаметно кивнул в сторону разгорячённого спором главного инженера. Наклонился, негромко сказал:

– А ведь мы действительно его не знаем…

И Туров согласно кивнул.

– У нас разные методы, – спокойно возразил Аввакум. – И я не хотел бы говорить о серьёзных вещах походя. – Повернулся к Солонецкому: – Юрий Иванович, с вашего позволения, мы перенесём наш спор на некоторое время.

– Тайм-аут! – Солонецкий поднялся. – Пасуешь, Алексей Сергеевич?

– Нет. Товарищ обрисовал иждивенцев общества, но не меня. Я не стою на перекрёстке, я делаю то, что могу делать в этом мире. И не толпе служу, и не идее. Я помогаю тому, кому могу помочь. Для этого не обязательно переводить их через дорогу.

– В чём конкретно выражается ваша помощь? – спросил Кузьмин.

– Я помогаю сомнением, – серьёзно ответил Аввакум.

– Считаете, что это важно и нужно?

– Важно, что я не добавляю зла в этом мире.

– Не добавить – не значит уменьшить…

– Я уже потерял нить вашего спора, – вмешался Солонецкий. – А давайте вернёмся к нему лет этак через десять, а?.. Думаю, жизнь нас кое в чём рассудит.

– Я не возражаю, – усмехнулся Аввакум.

– Было бы любопытно, – сказал Кузьмин. – Но я люблю конкретность, давайте сразу определим год.

Дверь приоткрылась, заглянула Ольга Павловна.

– Юра, тут к тебе…

– И к вам, Ольга Павловна, к вам тоже, – раздался знакомый голос, и не веря, но уже догадываясь, Солонецкий вышел в прихожую.