Наталия Антонова - Расплата по чужим счетам

– Посмотрите, пожалуйста, получше.

– У моего Семы отличное зрение, – перебила ее Юлия и набросилась на Наполеонова: – Вы схватили это чудовище?

– Нет, но…

– Нет?! Она же могла убить Семена!

– Да, она могла убить меня, – проговорил тот, оседая на вовремя подставленный Мирославой стул.

– Это не обязательно была она.

– Она, она! Раз Сема ее узнал!

– Я имею в виду, что ее парень перевел через дорогу, а убил его кто-то другой.

– Послушайте, вы оба! – Юлия наставила указательный палец сначала на следователя, потом на Мирославу. – Вы что, сказки в детстве не читали?!

– Читали…

– Так помните, что делала Баба Яга с Иванушками?

– Сажала на лопату и в печь, – ляпнул Наполеонов.

– Она их съедала!

– Целиком… – заметила Мирослава.

– Что вы этим хотите сказать?!

– Что у убитых мужчин не хватает только одной части тела.

– Значит, это гурманка-извращенка, – не унималась Архипова.

– Спасибо, – обратился следователь к Кузовкову, – вы нам очень помогли и можете быть пока свободны.

– Что значит – свободны?! Вы должны обеспечить ему охрану!

– Не волнуйтесь, Юля, – сказала Мирослава, – вашему Семену ничего не грозит.

– Почему вы так думаете?! – не унималась та.

– Потому что гражданка уже задержана, – не моргнув глазом соврал Наполеонов.

– Да?

– Да, иначе зачем бы мы вас пригласили.

Как ни странно, но это ложное заверение следователя успокоило Юлию, и она покинула кабинет следователя, прихватив с собой поникшего Кузовкова.

– Фух! – выдохнул Наполеонов, утирая пот со лба.

– Ты, Шура, особо не расслабляйся, следующая свидетельница тоже не подарок.

– К вам гражданка Волоокая, – раздался голос Эллы.

– Легка на помине, – пробурчал Наполеонов и велел: – Пусть войдет.

Но Валентина Герасимовна выглядела спокойной.

– Вызывали? – спросила она.

– Валентина Герасимовна, посмотрите, пожалуйста, на фотографии, разложенные на столе.

По фотографиям Оседловой с волосами цвета воронова крыла Волоокая едва скользнула взглядом, в фотографии же с седыми волосами буквально впилась и охнула.

– Эта она! Я же вам еще фоторобот составила. Я уверена, что она видела того, кто убил мужчину в подъезде.

– Почему вы так уверены?

– По ее тогдашнему виду, я же говорила вам, она нервничала.

– Ну, мало ли…

– Не сама же она его убила?!

И вдруг взгляд Волоокой снова упал на фото первого ряда.

– Вы знаете, – тихо сказала она, – они похожи.

– Кто?

– Та, что внизу, и та, что наверху. Они что, сестры?

– Не совсем…

Волоокая вскрикнула и прижала правую ладонь ко рту.

– Да это же она! Одна и та же! Тут, – она ткнула пальцем в нижний ряд, – она в парике! Как же я сразу не сообразила?!

– Скорее всего, вы правы.

– Зачем же она его надела?

Наполеонов пожал плечами.

– Страх какой! – Волоокая прижала руку к сердцу и вдруг округлила глаза. – А вдруг она его сама?!

– Что – сама?

– Чик! – Валентина Герасимовна сделала движение, имитирующее взмах ножа.

– Мы разбираемся с этим.

– Пока вы разбираетесь, она еще не одного покромсает. Может, она маньячка?!

– Не волнуйтесь, Валентина Герасимовна, у нас все под контролем.

Но Волоокая, в отличие от Юлии и Семена, не очень-то поверила следователю.

– Спасибо вам за помощь.

– Если бы вы раньше меня послушались! Я ведь еще в тот день говорила вашему сотруднику.

– Виноваты, – счел за благо согласиться Наполеонов.

И, не давая открыть женщине рта, добавил:

– Повинную голову и меч не сечет.

Валентина Герасимовна дернула головой и гордо выплыла из кабинета.

– Фу-ты! – вырвалось у Наполеонова.

Мирослава сидела молча и через голову следователя смотрела в окно.

– О чем задумалась? – спросил он.

– Знаешь, у Оседловой среди фотографий ее родных и учеников я заметила портрет, как бы не вписывающийся туда.

– И что за портрет?

– Королевы Марго…

– Марго? – удивился Наполеонов и предположил: – Может, в память об увлечениях юности.

– В смысле?

– Ну, чем только девчонки не увлекаются, разными артистками, певичками, а Оседлова, может, монаршими особами.

– Может. Но, по легенде, Марго хранила заспиртованные сердца любовников.

– Да? А эта – совсем другие части тела. Может, ей не любви хотелось, а секса.

– Все может быть. Но навряд ли она будет хранить это в своей квартире.

– И что ты предлагаешь?

– Проверить, есть ли у нее еще жилье.

– Официально нет.

– Может, она снимает квартиру? Хотя и на съемной хранить такие улики опасно.