Наталия Антонова - Расплата по чужим счетам

– Что это? – спросила Лена.

– Изображение подозреваемой.

– Да ладно, – отмахнулась Крылова, – хотя погодьте, я скажу вам, что это.

– И что же? – заинтересовалась Волгина.

– Это шарж на мою бывшую преподавательницу. Но какой-то недобрый.

– Да?

– Точно, точно!

– А преподавательница ваша добрая?

– Ну конечно! И очень отзывчивая. Взять хотя бы мою недавнюю печаль…

– Нельзя ли подробнее?

– Меня парень бросил. Я была в отчаянии. Позвонила Вилене Андроновне. Так она сразу же забросила все дела и приехала меня утешать.

– Вилена Андроновна ваша бывшая преподавательница?

– Ну да.

– А как ее фамилия?

– Оседлова. А что?

– Ничего. Значит, она приехала к вам и утешила!

– Представьте себе, утешила.

– Чем?

– Ну, – замялась Крылова.

– Это что-то секретное?

– Нет, наоборот, широко известное.

– Наверняка Вилена Андроновна сказала вам, что все мужики сво… и не стоит убиваться хоть о ком-то из них.

– Ну, примерно так, – смущенно улыбнулась Лена.

– А сама ваша преподавательница, небось, живет в счастливом браке, окруженная детьми и внуками? – подмигнула ей Мирослава.

– Да что вы! – воскликнула Лена. – Вилена Андроновна одинокая. Она вообще замужем никогда не была.

– Так, понятно. Не помните, в какой именно день она у вас была?

– Почему это не помню. – Крылова назвала число.

– А в каком часу Вилена Андроновна вас покинула?

– Точное время я не помню, но до того, как в подъезде поднялся шум-гам.

– Какой шум-гам?

– Разве вы не знаете, что у нас в подъезде мужика убили? Вот именно в этот день. Я еще тогда, помню, порадовалась, что Вилена Андроновна ушла до того, как его убили. А то у нее сердце слабое.

– А откуда вы знаете, что она ушла до того?

– Разве это непонятно? – округлила глаза Крылова. – Если бы он там лежал, то Вилена Андроновна рядом бы легла!

– Что?!

– В том смысле, что сознание бы потеряла! Вон Алка, молодая, здоровая, и то в обморок бухнулась. А у Вилены Андроновны сердце слабое. Я же вам только что об этом говорила!

– Да, я помню. Спасибо. Вы нам очень помогли.

Вилена Андроновна стояла у окна и смотрела на закат. Она думала о том, как часто в этой комнате ей хотелось во время бессонных ночей выть от тоски и одиночества. Она мечтала о сильных руках, жадных губах и горячем мужском теле. Что они все могут знать о том, каково это – быть женщиной, которой пренебрегли, которую никто никогда не любил. Вилена не заметила, что кусает губы до крови. Она не могла остановиться. Она так долго ждала, надеялась, что появится Он и все у нее будет. Как же она изголодалась по любви, так и не вкусив ее.

Ни сотрудники полиции, ни частные детективы ничего не знали о мыслях одинокой женщины… Они просто шли по следу. Не зря же их называют ищейками.

Мирослава вошла в гостиную и замерла в дверях. Морис сидел у окна и смотрел на тонкий золотой диск месяца, похожий на скифское украшение.

– Морис, – тихо окликнула она.

Он быстро обернулся.

– Вы не спите?

– Ты, как вижу, тоже. Любуешься? – Она кивнула на месяц.

– Да, красиво.

– Ага. – Она села рядом.

Помолчав и полюбовавшись вместе с ним на месяц, проговорила:

– Думаю, что скоро мы сможем отчитаться перед нашей клиенткой.

– Вы уверены, что цепочка преступлений ведет к одному человеку?

Она кивнула. И при свете месяца он увидел ее кивок.

– Что дальше?

– Давай включим свет.

Он поднялся и щелкнул выключателем настольной лампы. Мирослава тем временем разложила на столе фотографии.

– Вот, смотри.

– Оседлова Вилена Андроновна. А это что? – Его взгляд упал на фотографии, где женщина была изображена с небрежно рассыпавшимися седыми лохмами.

– Это та самая Баба Яга, о которой говорили свидетели.

– Парик?

– Думаю, да.

– Как удалось заснять ее в таком виде?

– Это фотошоп. Легкоступов по моей просьбе постарался.

При упоминании фамилии фотографа глаза Миндаугаса стали ледяными, но Мирослава проигнорировала эту перемену.

– Завтра я собираюсь встретиться с Семеном Кузовковым, любовником Юлии Архиповой, и с Волоокой Валентиной Герасимовной.

– Муж Юлии так ни о чем и не догадывается?

– Думаю, что нет. По крайней мере, ни я, ни полиция не собираемся открывать ему глаза на шалости Юлечки на стороне.

– Бедные мужья, – вздохнул Морис, – никого не волнуют их рога.

– Это потому, что они не бросаются в глаза и не мешают движению, – усмехнулась Мирослава.