— «Жигули» надо сдать по акту? — только и спросил Васькин.
— Примут без тебя, — одернул Матков.
И вот уже старенькая служебная «Волга» в потоке машин мчалась в восточном направлении, к месту ЧП. Оперативникам казалось, что они, взмыленные как черти, пересели с одного чужого коня на другого и несутся, вцепившись в холку. Ветер гудел за распахнутыми окнами, дорога хлестала вонючей пылью и отработанными газами. К железнодорожным путям подобраться было сложно, слишком редки переезды, особенно в городской местности. Однако издали увидели винтивший к небу густой дым.
— Что там, солярку что ли зажгли? — ворчал хмуро Петр Степанович. — Неужели нигде нельзя срезать дорогу?!
— Сейчас срежем! — пообещал шофер.
Когда «Волга» покатила по грунтовой дороге вдоль насыпи, стреляя из-под колес щебенкой, стало видно: около товарных вагонов сновал народ, некоторые женщины и подростки прыгали в костер, горевший между составами, и что-то из него доставали.
— Что там за игра! Какие-то тряпки добывают, — подивился подполковник. — Неужели можно носить?..
— Дефицит! — подсказал Васькин.
Машина незаметно для толпы подкатила к самым вагонам. И подполковник Матков первым, а за ним и вся свита высыпали на перрон. Народ — кто разбежался, прячась под товарные вагоны в тупике, а кто безбоязненно стоял на месте. В большинстве около огня были дети, подростки, но хватало и взрослых, в основном бабушек.
— Ну, сволочи, ну-у, твари! — ругалась сухонькая женщина лет шестидесяти в съехавшей на шею косынке. В руках у нее была детская синенькая маечка с цветным оттиском вишенок и темно-зеленых листьев. Низ маечки обгорел, но лямки и нагрудная часть были целы. Окружившие огромный разворошенный костер люди хоть и смотрели с испугом на милицию, но продолжали добывать из обугленных картонных коробок детскую одежду. Что-то из нее можно было выбрать, подлатать, а что-то оставалось только выбросить. Подполковник Матков подошел к женщине, что стояла с обгоревшей маечкой в руках.
— Что тут происходит? Объясните мне!
— А вы не видите?! — спросила обиженно женщина.
— Кое-что вижу, а кое-что нет.
— Безобразие происходит! Вредительство! — отозвался сухонький, как гвоздь старик. — Сталина ругаем… А здесь… стрелять надо гадов на месте. Без суда и следствия! — указал он на костер острым пальцем.
Старик показался подполковнику Маткову очень смелым, даже рискованным. Он окинул взглядом его затертый полосатый пиджачок со штопкой на локте и орденские колодки на груди. «Два ордена Боевого Красного Знамени и орден Александра Невского», — определил он по колодкам и спросил:
— Кого стрелять? Объясните толком!
Матков пытался быть спокойным, но лоб под фуражкой и щеки сразу вспотели.
— Что объяснять? — подошел к нему ближе старик. — Наше барахло сожгут, что не успели перепродать, производство остановят. Затем из-за границы начнут эти тряпки возить. Разрешенный бизнес, или спекуляцию развели. Страну превратили в торговую свалку. Тот, кто придумал отпускные цены, или дурак, или враг своему народу.
Васькин попытался остановить старика.
— Дед, ты же получаешь как фронтовик солидную пенсию, чего тебе не хватает?!
— Вы что же, думаете, людскую совесть можно купить деньгами?! — И старик сердито погрозил Борису Николаевичу пальцем.
Матков спросил спокойнее:
— Давайте не отвлекаться. Что тут стряслось?!
Старик вытер с лица сажу.
— Какой-то громила с бычьей мордой. Челка у него такая, с проседью. С ним два парня. Повыбрасывали все из вагона. Картонные коробки, тюки. Облили их бензином из канистры. И зажгли.
Борис Николаевич протиснулся к пожилой женщине, которая призналась, что видела преступников.
— Вы помните их в лицо?
— Конечно, помню.
— Товарищ подполковник, может, настигнем? Тут вдоль путей можно проехать.
— Только вы не показывайте меня им, — попросила женщина. — Тут кругом ворье или их глаза и уши. Кормятся у вагонов не один год. Сегодня я вам покажу тех головорезов, а завтра ихние дружки меня прикончат и закопают.
Захар Самсонов заслонил собой женщину, так что ее не стало видно, а подполковник Матков попросил:
— Садитесь в машину на заднее сиденье.
Приближаясь к переезду через железнодорожные пути, шофер «Волги» затормозил. Навстречу катил людской поток. Выездная группа даже не поняла, что это за демонстрация. Чувствовалась в толпе какая-то нервозность. Среди людей маячила застрявшая желтая новенькая «Лада».
Читать дальше