Борис Васильев - Щит и меч, № 4, 1995 (сборник)

И в то же время Борис Николаевич был озадачен: почему Вадим Капитонов прикатил за деньгами сам? В одиночку жулье на охоту не ходит. Медвежатники себе такое еще могут позволить, да и то ночью. Но малоквалифицированные налетчики — люди стадные и осторожные. Кто-то должен подкатить еще. А если один — значит, что-то у них случилось. И к тому же, Вадим, ограбив Тимонина, должен убрать его. Иначе провал.

Борис Николаевич закусил губу: что-то тут не то! Если охотник один — значит, какая-то непредвиденность. Но что могло случиться? Значит, Вадим прикатил не столько за деньгами, сколько за стариком. От Василия Корнеевича он должен избавиться. Любой ценой! Без всяких свидетелей. Но тогда ему и Варвару придется кончить. И хозяина квартиры, Петровича. Эти люди встали на пути Вадима, а свидетели ему не нужны. «Значит, вот почему он один, — понял Борис Николаевич. — Но откуда взялась у него со своим номером машина?»

Примерно через полчаса Борис Николаевич увидел старика Тимонина. Василий Корнеевич шел спотыкаясь, как пьяный, и озирался по сторонам. Лицо было бледным, даже серым, наверное, он не спал всю ночь. А на самом миллионере — затертая рабочая одежда, заводской синий пиджак и такие же брюки. Он не бросался в глаза как слишком неряшливый. «Демократия» в России многих уже одела в штопаные рубашки и перелицованные костюмы. Население города резко отличалось по контрастности одежды: кто-то яркий, как петух, особенно среди молодежи, кто-то донашивал привычные глазу фасоны соцстроя: скромненькие брючки и платья, и доживал изувеченные жизни. Василий Корнеевич явно не заметил голубые «Жигули», хотя прошел мимо. В руках у него мотался, как и было условлено, белый трехлитровый бидончик с крышкой. Этот эмалированный бидончик уже спас однажды его сбережения. Но никто не знал, в том числе и Васькин, как обернутся события на этот раз. Борису Николаевичу было откровенно жаль старика. Сколько уже обрушилось испытаний на Тимониных! Да разве только на них.

Василий Корнеевич вошел в сберкассу. И тут же, не выдержав напряжения, выскочил из машины Вадим Капитонов. Он повертел головой, но ничего подозрительного не обнаружил. Постоял около машины, сунув руки в брюки, погрел их в карманах, посвистел, зашагал было к сберкассе, но вернулся. Что-то прикинул в уме, поплевал сквозь стиснутые зубы на асфальт. Растер пятна слюны сандалетой. И уже решительно зашагал к стеклянной двери.

«Сдали нервы!» — понял Борис Николаевич. Ему даже показалось, что Вадим Капитонов не запер машину. Малость погодя, из дверей сберкассы вышел Коваленко и, достав из кармана белый платок, высморкался. Это означало: преступник взят под наблюдение. И Коваленко занял свой пост.

Борис Николаевич спустился по лестнице к подъезду и удивился: ключи от машины и зажигания торчали в дверце. Вот к чему может привести излишнее волнение. Васькин вынул ключи, как бы поиграл ими, подкинул и поймал в ладонь. Если преступник дал маху, надо использовать верный ход — отрезать его от транспорта. И Борис Николаевич распахнул переднюю дверцу, просунув руку, открыл штырек на задней дверце и таким образом оказался на заднем сидении. Там, под ногами, лежали большие полиэтиленовые мешки, завернутый в них топор. И не трудно было догадаться, для чего все это предназначено. Только почему это орудие труда не в багажнике? Невольно колючий холодок пробежал по спине Бориса Николаевича, и он передернул лопатками. Проверил, на месте ли пистолет. Но все равно было очень неспокойно. Руки намокли, холодные капли катили по лбу и щекам — было такое ощущение, что кто-то ползал по лицу. Борис Николаевич весь напрягся, опираясь ладонями на сиденье.

«Неужели я такой трус? — размышлял он. И этим как бы дразнил себя: — Успокойся, ты же не один. А Капитонов один. Уже почти в капкане. Впрочем, как знать: свои ходы видишь, а ходы преступника — не всегда. Может, за группой захвата тоже следят, да и сам он на мушке».

Васькин не сразу избавился от этой назойливой мысли. Взял себя в руки: ключи от машины у него — значит, он хозяин положения. Только бы кассирши не заартачились. Была договоренность: вклад они Тимонину выдадут сроком на полтора-два часа, но могут ведь и не дать… и это испортит дело. Борис Николаевич глянул на часы: прошло уже более двадцати минут. И как бы волной опять взыграли нервы. Хорошо бы научиться ими управлять, но как? В сверхспокойных людей он не верил.

Наконец Вадим Капитонов и сгорбленный, жалкий, в затасканном заводском костюмчике миллионер Василий Корнеевич (работников милиции он вряд ли заметил) вышли из стеклянных дверей сберкассы. Прошла целая вечность, прежде чем приблизились они к машине. Борис Николаевич прилег на заднем сидении, но все-таки ему были видны их головы: от сберкассы к машине вел небольшой спуск. Капитонов по-хозяйски нес в руке бидончик и подталкивал в спину вяло шагавшего впереди Тимонина. Василий Корнеевич плаксивым голосом просил: