Борис Васильев - Щит и меч, № 4, 1995 (сборник)

— Что же ты мне голову морочишь?!

— Наоборот, товарищ капитан. Я же понял, что вы заставите перепроверить день за днем, и потому уточнил, чтобы не ездить в этот кооператив дважды.

— Ну и каково уточнение?

— Басманов вернулся из Финляндии еще пятого июня. То ли заболел он за рубежом, то ли возникли у него какие-то дела.

Васькин был скуп на похвалу, но помощник явно прогрессировал, и Борис Николаевич довольно улыбнулся.

— Значит, стронулись с мертвой точки…

— Наверное.

— У кого же тогда родинка под левой лопаткой?

— Я и это спросил. Там, у них, в отделе кадров работает такая милая девица — оторви да брось.

— Ну и что она сказала?

— А то… «Может, тебе еще доложить, у кого хрен обрезанный?».

— Молодец! — похвалил Васькин. — Нас, дураков, тоже учить надо.

Виктор Коваленко не понял его реплики, посмотрел обиженно. Борис Николаевич выглядел усталым, но решительным. Сверив настенные часы в кабинете с ручными, пояснил:

— Сейчас прибудет группа захвата, поедем в кооператив за Капитоновым. Чем черт не шутит, лучше подстраховаться. Больше людей, больше стволов, В этих кооперативах можно угодить в ловушку.

— Да, темненькая орда, — согласился Коваленко.

— Ты у них ничего лишнего не брякнул?

— Нет. Сказал — утечка древесины с лесопильного завода. Всех проверяем, кое-кому придется сделать доплату.

В этот момент зазвонил телефон и спутал все карты капитану Васькину. Он сразу узнал голос Василия Корнеевича и озадаченно, даже сердито выслушал очередную новость.

— Вечером подъехать за вами? — спросил он Тимонина.

— Не надо. Вдруг они за мной следят.

— Тоже верно.

Подумав, Борис Николаевич решил:

— Задержитесь на складе. Умышленно опоздайте на «омик». Мы за вами подскочим на моторке.

— Только пусть Варвара будет со мной.

— Разумеется.

Васькин понял: Василий Корнеевич напуган. И на душе стало печально. Выходит, плохо органы работают, если народ чувствует себя обреченным.

Какое-то время Борис Николаевич постоял неподвижно у своего стола, и лицо у него было злым. Особенно горели глаза.

— Выезд за Капитоновым отменяется, — сказал он Коваленко. И проверив оружие, надел фуражку: — Поедешь со мной!

— Надолго?

— А черт знает! Я тоже не обедал, сосет в брюхе.

— Может, не так срочно нам бежать?…

— Срочно, Виктор.

Моторкой воспользовались на лодочной станции. Там у Бориса Николаевича работал сторожем сосед по лестничной площадке. И, конечно, выручил, отдав на пару часов свою посудину.

— Весла возьмите, а то мотор неважный. Глохнет иногда беспричинно. Намаетесь! — кричал он вдогонку.

— Дареному коню в зубы не смотрят! — весело отозвался Борис Николаевич. — Сто лет уже не катался по воде.

— Все на машине, да на машине!.. — вторил ему Коваленко.

Моторка подняла обоим настроение. И вот они, сняв фуражки, гнали суденышко по сонной Волге. Была такая тишь, как в сказке. Волны усами бежали в стороны, от рева мотора с непривычки заложило уши.

— Ты не жалеешь, что пришел к нам, в органы? — спросил Васькин Виктора Коваленко, стоявшего позади и подставившего русые волосы ветерку. — Купил бы такую штуку, жил бы в свое удовольствие. Рыбачил бы после работы, отдыхал с семьей. А у нас ни сна, ни покоя.

— Наверное, я, как и вы, из ненормальных. Афгана не хватило, тут заботу нашел. Кому сегодня нужен порядок, страна разваливается на глазах.

Васькин промолчал — лучше бы он ни о чем не спрашивал соратника.

Чистый речной воздух освежил обоих. Тело Васькина налилось силой, хотелось сбросить пропахшую потом одежду и забыть все обязанности.

— Завидую свободным людям. Вот доживу до пенсии, все лето буду проводить на Волге. Ты веришь, что доживешь до пенсии? — спросил он снова Коваленко. И даже оглянулся на него.

— Нет. Не верю.

— Почему?

— Потому что связался с вами!

Борис Николаевич от души по-детски рассмеялся, что случалось с ним редко. И с минуту сидел в лодке какой-то неподвижный, как памятник. Коваленко даже потрогал его за плечо рукой.

— А ты стариком хочешь быть, Виктор? — вдруг спросил Борис Николаевич. Глаза его были отрешенны.

— Не знаю. Не думал об этом.

— А я вот подумал. И представь себе — не хочу.

И оба они сразу поняли друг друга и невесело рассмеялись. Кажется, у них это был самый счастливый день. Хорошо проветрились влажным речным ветерком, посвежели лица. На щеках у Васькина появился здоровый румянец.

Тимониных они захватили у пристани. Варвару посадили на корму лодки, а сами, втроем, детально обсудили, как себя поведет Василий Корнеевич, когда возьмет со счета деньги и пойдет навстречу жулью. Попытались предугадать, где Тимонина накроют: около молочного магазина, где предложили встретиться, или в нем, где обычно в эту пору полно народа.