Ирина Зарубина - Без прямых улик

Труп оттаял — и теперь ясно видно было — бабка. Пальто, войлочные сапоги «прощай молодость». Эх, да что там — прощай жизнь.

Вот вам и «Фонтаны любви»…

«Так, стиральный порошок купила, цветную капусту купила, масло купила…»

— Лена, ты дома?!

«Палочки крабовые купила, хлеб, творожную массу купила, геркулес, гречку, спички…»

— Лена!.. Фе-едь, есть кто дома?!

«Паштет купила, сыр плавленый купила… Кажется, все. Нет, чай забыла».

Выгрузив сумку и распихав все в холодильник и по полкам, Клавдия заспешила в спальню переодеться. Прямо не терпелось стянуть с себя деловой костюм и влезть в такой уютный свитер и спортивные брюки.

Весь дом как будто вымер, никто не отзывался. Ну ладно, Федя еще на работе, чью-нибудь колымагу в чувство приводит, Макс небось с девчонкой какой-нибудь гуляет. А Ленка где? Выпускные экзамены ведь на носу, а она…

— Чего у нас сегодня на ужин? — Федор вынырнул из кладовки. — Клав, ты тут нигде шланга подачи масла не видала?

— Чего? — переспросила Дежкина.

— Шланга подачи… А, ты его от топливного насоса не отличишь. — Он махнул рукой и чмокнул жену в щеку. — Как дела?

— Мне никто не звонил?

— Не-а. — Он улыбнулся. — Значит, нормально.

— Значит, нормально. — Дежкина поцеловала мужа в лоб, как маленького. — А на ужин биточки с жареной картошкой и цветной капустой. Дети где?

— Ленка убежала куда-то. А Макс у себя, опять за этим компьютером сидит.

Макс действительно сидел за компьютером. Опять что-то строчил, треща клавиатурой. Правда, на этот раз сигаретами не пахло.

— Чем занимаешься? — Клавдия аккуратно присела на краешек дивана рядом с сыном.

Максим суетливо защелкал мышкой, и на экране вместо текста появилась какая-то китаянка в купальнике. Повисло молчание.

— Ма… — промычал наконец сын. — Мне поработать надо.

— Опять Интернет? — ухмыльнулась Клавдия.

— Угу, Интернет.

— И не надоело? — Клавдия попыталась пригладить торчащие на макушке волосы. — Целыми днями ведь торчишь. Что за радость?

— Да ты что, мам! — воскликнул он, развернувшись к ней. — Да как там может надоесть?! Да там знаешь, знаешь… Там все, что захочешь! Там и спорт, и новости культуры, и игры разные, и политика!..

Глаза его горели, взмахом руки он чуть не сшиб со стола лампу.

— А что там еще есть? — Клавдия иронично улыбнулась.

— Все, я же говорю! Там можно попасть куда хочешь. Хочешь в библиотеку конгресса США — пожалуйста. Хочешь узнать курс японской йены на Сиднейской бирже — запросто. Погоду в Майами или в Бейруте — легко!

— Ух ты? А зачем тебе погода в Бейруте?

— Нет, ну я к примеру говорю. — Максим даже махнул рукой на нее. — Ну как ты не понимаешь?

— Да нет, я понимаю, — спокойно продолжала Клавдия. — Я понимаю, что можно и в библиотеку конгресса, и курс йены, и спорт, и новости культуры.

А ты вот именно сейчас что делаешь? В библиотеке конгресса, или на Сиднейской бирже? Или ты сейчас погодой в Брюсселе интересуешься? Можно посмотреть? Ну, чего покраснел? Нет, если ты не хочешь, чтобы я знала, ты так и скажи. Но только в следующий раз не надо мне петь, что ты научные вопросы решаешь.

— А какие же еще? — преувеличенно возмутился Максим.

— У тебя на физиономии написано, какие. — Клава примирительно улыбнулась. — Можешь пойти к зеркалу и сам посмотреть, если не веришь. А пока давай, выключай этот Интернет и сбегай за чаем, пока оптовка не закрылась. Я чай забыла купить.

— И откуда ты все знаешь? Ты же компьютера боишься?

— А я передачу смотрела — «Про это». — Ты?

— Да, и там вот было про секс по Интернету, — простодушно призналась Клавдия.

— Ясно. Ладно, я сейчас. — Максим вздохнул. — Ты иди, я только…

— …только узнаешь курс йены. — Клава ухмыльнулась и вышла из комнаты.

Но не успела она дойти до кухни, как зазвонил телефон.

— Ма, тебя! — крикнул из своей комнаты Макс.

— Алло, Дежкина слушает.

— Ну слушай, Дежкина. Это Стуков тебя беспокоит.

— А, Федор Иваныч, как жизнь? — Клавдия опять присела на край стола. — Что-нибудь стряслось? Или новости есть?

— Есть, — ответил майор.

— Про старушку?

— Про старушку.

— Хорошие или плохие? — Клавдия почувствовала, что начинает волноваться. Раз начала отстукивать ногтя ми по столу, значит, начинает волноваться. — Ну давай, не тяни, выкладывай.

— Труп обнаружен сегодня утром на пустыре в районе Бутово. — Четко и ясно сказал майор, словно прочел приговор этой старушке.