Людмила Грицай - Затерявшаяся во мгле

Квартира находилась на 12 этаже многоэтажного дома, оперативники проверили подъезд, прилегающие помещения, двор. Филатовой — живой или мертвой — нигде не было.

Были опрошены ее знакомые, друзья, родственники, соседи и коллеги. Никто ничего об ее исчезновении вразумительного сказать не смог. На учете в психоневрологической больнице пропавшая не состояла. Производила впечатление человека адекватного. Характеристики с места работы были положительные.

Увлекалась она как раз блоггерством. Но главным для нее был аккаунт не в модном «Инстаграме», а в старом еще «ЖЖ» — «Живом журнале» — с характерными для него обсуждениями, разговорами по душами, фотографиями, постами и перепостами. Поэтому для работы был извлечен ее компьютер.

— Пока это вся собранная на сегодняшний день информация, — завершил свой доклад старший следователь, подполковник юстиции Ковалев, возглавлявший следственно-оперативную группу.

— Мало информации, — недовольно проворчал начальник отделения —полноватый холеный брюнет, как всегда сияющий гладкостью своих свежевыбритых щек и свежестью безукоризненно отглаженного мундира. — Нам нужно установить, куда пропала, почему, есть ли криминальный след. Вот новых людей к вам в группу ввожу. Работайте. Мне нужен в первую очередь результат.

— Товарищ полковник, разрешите обратиться, — заметил Ковалев, — в целом моя группа справляется с этим делом, поэтому нам нужны не новые люди, а новые свидетели и улики.

— Что же это вы, Ковалев, от подмоги отказываетесь? — обратился к подчиненному полковник. — Нам дело нужно быстрее раскрыть. Поэтому берите людей и давайте результаты.

Наблюдая за этим диалогом со стороны, Владимиров почувствовал внутренний укол: Денис Ковалев никогда не скрывал своей неприязни к нему. Родилась эта неприязнь давно, с первых лет появления Владимирова в органах. Ковалев — тогда еще также, как и он, просто оперуполномоченный, старший лейтенант полиции — смотрел на него, как на недоразумение, которое, по его суждению, должно было с позором покинуть службу года через два или три.

Денис тогда был чрезвычайно уверен в себе: как не ему закончившему юридический факультет вуза службы исполнения наказаний, физически крепкому и успешному идти до самого верха служебной лестницы? Однако этот молодой карьерист не был лишен практического ума, поэтому быстро стал замечать, что раскрываемость в целом у Владимирова выше, чем у него, начальство его ценит, с коллегами по службе он находит общий язык, что не могло не задевать его самолюбие.

При этом Ковалев и Владимиров в открытый конфликт никогда не вступали, однако отношения у них были весьма и весьма натянутыми.

Вот и сейчас Владимиров сквозь ноющую головную боль с грустью подумал о том, что новое дело не сулит ему ничего хорошего.

На следующий день мигрень затихла, и Владимиров, поднимаясь к своему служебному кабинету, был готов с легким сердцем выполнить поручение Ковалева: побеседовать с матерью пропавшей женщины, так как она сама просила об этом подполковника. Тот, видимо, уже устав от ее душевных переживаний, поручил провести встречу Владимирову.

Однако посетительница опаздывала. Спустя еще полчаса она перезвонила и, сославшись на крайне плохое самочувствие, попросила майора подъехать к ней домой. Владимиров согласился.

Служебный автомобиль с трудом пробираясь сквозь снежную наледь довез его до улицы Интернациональной: снег шел почти двое суток, и городские службы не справлялись с его уборкой.

Машина остановилась около массивного дома, напоминающего крепостную стену. Владимиров нашел нужный подъезд, обратив внимание на то, что весь первый этаж дома занимают разнообразные магазинчики.

Вскоре он был уже около нужной ему квартиры. Дверь открыл мальчик лет десяти. Видимо, сын пропавшей женщины. Вежливо пригласил его во внутрь. Майор обратил внимание на его еще по-детски нескладное худое тело, ясные голубые глаза и немного длинные чрезвычайно светлые волосы.

«Жалко парня, — подумалось ему, — вырос практически без отца, вот и мать пропала. Тонок больно телом и, возможно, душой».

— Сережа, — разделся голос из комнаты. — Следователь пришел? Попроси его пройти ко мне.

Владимиров догадался, что голос принадлежал бабушке мальчика.

Он прошел в скромно обставленную светлую комнату, где на диване полулежала женщина лет семидесяти. Она, несмотря на обыденную домашнюю одежду, обращала на себя внимание. Правильные черты лица, седые тщательно уложенные в пучок волосы, волевой взгляд, — все это свидетельствовало о ней, как о человеке сильном и целеустремленном.