Сергей Венедов - Улики против улик

— Ладно… дайте мне собраться с мыслями.

Буров остановил плёнку и первым нарушил молчание:

— Похоже, ваш отчим был одержим навязчивой идеей, что его обвинят в убийстве. На этом сосредоточено всё его внимание. Все ответы. Он небось даже предпринял уже что-нибудь в этом направлении.

— Что вы имеете в виду?

— Опасаясь, что его обвинят… он, предположим, взял бумаги Ларичева и сжёг их… Вот вам и остатки пепла в камине… Но для этого надо было знать наверняка, что в бумагах.

— Увы, он знал это наверняка, — прервала его Лера, вынимая из папки следующий документ.

«Министерство лесной промышленности

№ 117

Главному управлению милиции

На ваш запрос сообщаем, что бухгалтер И.М. Ларичев приступил к ревизии финансовой отчётности Главного экспортно-импортного управления министерства в начале мая с. г. По документам итоговый баланс по бюджету фирмы „Донатор“ не сошёлся на сумму в триста тысяч рублей. Упомянутое несоответствие проходит по сектору, находящемуся в ведении бухгалтера П.С. Рубцова. Гр. Ларичев испросил разрешения обсудить этот вопрос с вышеназванным бухгалтером с целью сообща выяснить причины несоответствия. Сообщаем также, что в делах П.С. Рубцова отсутствуют как раз те документы, которые могли бы прояснить картину.

Нач. финансового отдела.

Подпись»

— Значит, Ларичев приехал в пансионат, чтобы поговорить с Рубцовым о вскрывшейся недостаче. И, видимо, привёз с собой соответствующие документы, — вслух размышлял Буров. — Никакой ошибки в расчётах не было обнаружено, и Рубцов оказался припёртым к стенке. Ведь если бы речь шла просто об ошибке, он не испугался бы никаких обвинений. Не было бы и повода для убийства.

— Вы что же, считаете его настолько глупым? А что, если Ларичев уже говорил об этом с кем-нибудь? И потом… триста тысяч рублей — где эти деньги?

Буров предпочёл рассуждать от обратного. Это было не трудно, ибо виновность Рубцова казалась ему очевидной.

— Что, если Рубцов рассчитывал на дружбу с Ларичевым? Скажем, похитили другие, а он был просто невнимателен…

— У вас есть факты, которые изобличают Рубцова?

— Во-первых, мы нашли то, чего недоставало раньше, — повод для убийства. Ларичев обнаруживает недостачу: триста тысяч рублей — это солидный повод для убийства. Даже если Рубцов не похищал этой суммы и не был соучастником, патологическая боязнь разоблачения могла толкнуть его на отчаянный поступок.

— Значит, вы считаете, что если даже, предположим, убил он, его поступок свидетельствует об отчаянии, овладевшем им? — спросила Лера, внезапно погрустнев. — Так ли это? Не думаю.

— Да… это могло бы служить смягчающим обстоятельством.

Буров был убеждён, что, рассуждая от обратного, он сможет прийти к какому-либо правдоподобному заключению. Лера же, приняв обвинения Бурова за чистую монету, вспыхнула и молча посмотрела на напарника. В её взгляде промелькнула враждебность. Но Буров, как бы не замечая этого, продолжал:

— Сделав роковой шаг, Рубцов приходит в себя и понимает, что будет первым, на кого падёт подозрение. Тогда он берёт бумаги у Ларичева и, чтобы…

— Чтобы усилить подозрения, — с иронией подхватила девушка.

— Почему бы нет? — Буров сделал вид, что не понял иронии. — Охваченный паникой, он не мог себе представить, что этот шаг ещё больше затянет вокруг него кольцо расследования… Итак, он берёт бумаги…

— И стакан… — подсказала Лера тем же тоном.

— Возможно, и стакан… Не забывайте о второй половине газеты, найденной в его комнате.

— А зачем ему было брать стакан?

— Если, предположим, он клал туда ксенородон, на стакане могли остаться отпечатки его пальцев.

— А не проще было бы их стереть?

— Стакан без всяких отпечатков вызовет ещё больше подозрений. Если на стакане, найденном на месте преступления, не обнаружено следов, значит, кто-то своевременно позаботился о том, чтобы их устранить…

— Вы противоречите сами себе… Только что вы говорили, что Рубцов действовал как человек, охваченный паникой.

— И тем не менее я считаю, что стакан взял Рубцов.

— Значит, он взял его, чтобы потом бросить посреди двора на самом виду — на всеобщее обозрение. Невероятно!

— И всё же стакан был выброшен — это доказано. И отпечатки чьих пальцев на нём обнаружены? Ну-ка! Вам ведь это известно давно.

— Моего отца, — мрачно подтвердила Лера.

Буров вскочил и принялся шагать взад-вперёд по комнате. У него было чувство, что наличие отпечатков пальцев Рубцова на стакане только запутывало дело, вместо того чтобы прояснить. Он попытался упорядочить свои мысли.