Милдред Эбботт - Корги-детектив - жестокие вкусняшки

– Хорошо, не скажу.

Дядя картинно застонал, а я не смогла удержаться и рассмеялась:

– Не много ли критики от человека, который одет в темно-пурпурную шубу? Где, интересно, водятся животные такого необычного окраса?

Он открыл рот от изумления.

– Дорогая моя, это – искусственный мех. Может я и живу в горах, но не дикарь же. А цвет называется «бойзенова ягода».

В сравнении со своим старшим братом мама казалась просто воплощением разума и сдержанности. Карие глаза Персиваля горели от радости, когда он смотрел на меня.

– Гэри, милый, выходи! Наша блудная племянница вернулась в семью!

Мужчина, примерно одного роста с Персивалем, выбрался из недр магазина. Шестидесятилетний Гэри был на десять лет моложе своего партнера. Он обладал мягким голосом и каким-то образом смог сохранить физическую форму со времен занятий футболом. Смуглое лицо Гэри растянулось в улыбке, когда он обнял меня.

– Рад тебя видеть, милая. – Его глубокий баритон пронзил меня.

Они оба поздоровались с Ватсоном, который принял их приветствия спокойно, но не более того, а потом снова переключились на меня.

Персиваль схватил мою руку:

– Я разговаривал с твоей мамой сегодня утром. Она рассказала, что произошло. И еще она сказала, что ты решила вести собственное расследование.

– Нет. – Я покачала головой. – Я не веду никакого расследования. Я не воображаю себя папой или кем-то в этом духе. Но подозревать Барри – это маразм. Я решила, что тоже могу попытаться выяснить что-нибудь, что поможет нам спасти его доброе имя.

– Ты всегда была папиной девочкой! – Такая душевность прозвучала в голосе дяди, что я улыбнулась ему, стараясь спрятать свое смущение.

Когда дядюшки приезжали к нам в гости, папа и Гэри становились лучшими корешами. Мама с Персивалем обсуждали моду, еду и кино, а папа, Гэри и я говорили о спорте. Не то чтобы я очень интересовалась этой темой, но я знала, что, если подожду достаточно долго, Гэри удастся разговорить папу и тот расскажет о своих расследованиях. После нескольких бутылок пива отец всегда говорил немного больше, чем обычно в моем присутствии.

Я решила опустить эти нежности:

– Ребят, что вы думаете о Брэ… э… сержанте Векслере?

– А, Брэнсон… – Брови Персиваля взлетели вверх, они всегда были слишком подвижными: – Я бы сказал, что он дьявольски красив.

Гэри закатил глаза, но все-таки кивнул:

– Кажется, он неплохой парень. Мы общались с ним всего-то ничего. Он приехал в Эстес-Парк три или четыре года назад. И думаю, он честный человек. – Гэри пожал плечами. – Ну, если, конечно, не решит и дальше держать Барри. Достаточно просто пообщаться с этим парнем две секунды, чтобы понять: он никому не причинит вреда.

Я колебалась, стараясь понять, не предаю ли я доверие Барри, но решила, что важнее будет выяснить как можно больше деталей, которые помогли бы вызволить отчима, нежели сохранить его секреты. Я оглянулась будто, в магазине был еще кто-то:

– Мама рассказала вам, почему его задержали?

Персиваль и Гэри переглянулись, затем Персиваль сжал указательный и большой пальцы вместе и поднес их к губам, преувеличенно громко сделав вид, что он затягивается.

Пришел мой черед закатывать глаза:

– Ага. Что-то в этом духе.

– Отвратительно, что твоя мама узнала обо всем таким вот образом. Она очень милосердная женщина, но к веществам беспощадна. Брак с твоим отцом только укрепил ее убеждения, я полагаю. Я всегда беспокоился о том, что будет, если она узнает о пристрастиях Барри.

– А вы знали об этом? – Скрывать от мамы правду – это не было похоже на Персиваля.

Мои дядюшки снова переглянулись.

– Дорогая, это не было таким уж страшным секретом, что у Агаты можно было достать эти штуки, по крайней мере среди тех, кто «в теме». Но мы, конечно, не знали, где она готовит, да и нас это не сильно интересовало.

– Так же как и то, что у нее там произрастает в подвале. – Гэри тихо присвистнул.

Я чуть было не спросила, есть ли подтвержденная информация о количестве марихуаны, которую выращивала Агата, но только потом до меня дошел смысл их слов.

– Погодите-ка, и вы тоже…

Гэри, казалось, немного смутился:

– Теперь это законно.

Персиваль вздохнул.

– О да, мы ждали, когда это наконец легализуют. – Он сжал мою руку, прежде чем отпустить. – Дорогая Фред, не каждый из нас вырос в полицейской семье. Мы дети 60-х и 70-х. И поверь мне, за кайфкейками особо не уследишь. Вчера косяк – сегодня деньжата. Теперь, если ты хочешь хорошо провести время…