Мари-Бернадетт Дюпюи - Скандал у озера [litres]

Жасент не могла сдержать рыданий. Не выключая двигатель, Валлас остановил машину на обочине.

– Господи, я не знал! Мои искренние соболезнования, Жасент. Как же Эмма умерла? Несчастный случай? Или, может, она болела?

– Этой ночью она утонула в озере. Я еще не видела ее. Доктор Гослен позволил мне не выходить на работу. На ближайшие несколько дней я возвращаюсь к родителям.

– Жасент, в таком случае позвольте мне вам помочь! Я могу подвезти вас до Сен-Прима или хотя бы попытаться – это будет зависеть от состояния дороги. Боже, Эмма мертва! Я не могу в это поверить. Значит, ваша сестра стала первой жертвой этих страшных наводнений.

До этого Жасент не рассматривала гибель сестры в таком аспекте. О политических волнениях, вызванных трагическими событиями весны 1926 года, писали все газеты Квебека. Жасент сразу представила толпу жадных до сенсации журналистов, осаждающих членов ее семьи, если дело получит огласку. Перед ней предстала новая дилемма. «Если я скрою от родителей правду, как я и собиралась сделать, журналисты воспользуются нашим трауром, чтобы снова разжечь в прессе споры о плотинах, – лихорадочно думала Жасент. – Но как же признаться родителям в том, что Эмма покончила с собой?»

Она почувствовала легкое прикосновение к своей щеке. Это была рука Валласа, рука ухоженного, следящего за собой мужчины, с безупречно ровными ногтями и нежной кожей. Заместитель директора банка в Робервале, он, должно быть, никогда не работал на земле и не колол на зиму дров.

– Прошу вас, не надо, – твердо возразила девушка.

– Я хотел вас успокоить, только и всего! – заверил Валлас. – Жасент, мы ведь с вами хорошие друзья!

– Потому что я оставляю свои жалкие сбережения у вас в банке или же потому что, выходя из церкви после мессы, мы обмениваемся короткими фразами?

– И то и другое… А вы не забыли, когда прошлым летом я угостил вас чаем и пирожным в кафе на террасе «Шато Роберваля»?

По губам Жасент скользнула мимолетная улыбка, которую Валлас воспринял с благодарностью.

Как и у его сестры Эльфин, у Валласа Ганье были светлые волосы и голубые глаза, причем какие-то особенно светлые, почти прозрачные. Правильные черты лица, крупный нос, тонкие губы, квадратный подбородок придавали ему мужественности. Его считали красивым мужчиной, но в свои тридцать с чем-то лет он все еще оставался холостяком.

– Дружба – это и вправду очень ценно, – вздохнула Жасент. – Спасибо, что так заботитесь обо мне.

Он чуть было не сказал ей все, что чувствовал в эту минуту, но вовремя сдержался. Момент был совсем неподходящий. Смерть Эммы проложила между ним и прекрасной медсестрой глубокую пропасть. Однако он твердо решил завоевать Жасент. Хотя по натуре он был человеком осторожным, он все же решился спросить:

– Значит, вы приехали к Пьеру Дебьену, чтобы сообщить ему печальную новость о смерти Эммы, я правильно понимаю?

– Да, все верно. Я подумала, Пьер должен об этом знать, ведь уже не один месяц он поддерживал с моей сестрой греховную связь. Поэтому я так возмутилась и пришла в ярость, когда вы рассказали мне о его планах жениться на вашей сестре.

– Я был в курсе их связи. Пьер утверждает, что порвал с Эммой в середине января. Естественно, Эльфин умоляла меня ничего не говорить родителям, которые, как вы сами понимаете, не захотели бы видеть в нашем доме такого зятя.

– Мне сложно представить Пьера в вашей семье, – тихо произнесла Жасент. – Он очень далек от таких кругов.

– Эльфин всегда получает все, чего хочет, любыми возможными способами. Что ж, маме придется приспособиться к клетчатым рубашкам и каучуковым сапогам простого бригадира, которые станут топтать ее лакированный паркет… О! Мне снова удалось заставить вас улыбнуться!

Валлас вновь позволил себе погладить Жасент по щеке. На этот раз она не возражала.

Навалив сена для овец и лошади, Лорик с отцом занесли наконец швейную машинку Сидони на верхний этаж.

– Фух, сделали доброе дельце, – пробурчал Шамплен в бороду. – Твоя сестра так волновалась! Что ж, это, как она говорит, ее рабочий инструмент.

– Если дождь перестанет, а парни из электрической компании откроют все шлюзы на Птит-Дешарж, вода спадет, папа. И мы приведем дом в порядок.

– Ты думаешь, мы еще сможем тут жить и работать? Два года назад я уже потерял несколько участков пашни. Теперь я потеряю больше, а надеяться на субсидии от правительства бесполезно. Ты знаешь, что отвечают эти господа из компаний, когда кто-то осмеливается попросить у них помощи? «Если вам нужна помощь, платите!» Это позор, сын мой.