Джон Гришэм - Информатор

— Сомневаюсь, что вы снова свидитесь.

— Мы когда-нибудь узнаем, что с ним произошло?

— Сомневаюсь. Полиция Ки-Ларго разводит руками. Бесследное исчезновение! Если за этим стоит Дьюбоз, то вряд ли мы что-то узнаем, разве только кого-то из его специалистов по «мокрым» делам удастся вывести на чистую воду.

Лейси подлила в бокалы вина. Присяжным полагалось работать по субботам, а при необходимости и по воскресеньям. Срочность была оправданной: промедление в расследовании, при котором свидетели выступают с показаниями перед большой коллегией, грозило утечкой, поэтому требовалось поторапливаться. Члены преступной организации умели мгновенно исчезать. После ареста «кузенов» по обвинению в убийстве их менеджеры, посыльные, водители, телохранители, курьеры могли податься в бега. После восьми дней напряженного круглосуточного подслушивания ФБР располагало 29 именами вероятных членов банды.

— Сначала стреляете, вопросы потом? — усмехнулась Лейси.

— Типа того. Не забывай, мы всегда можем вносить в обвинительный акт дополнения, добавлять или исключать обвиняемых. После такого массированного расследования приходится долго разбираться, что к чему. Главное нанести сильный первый удар и всех похватать, чтобы не позволить манипулировать уликами. Я умираю от голода!

— Ты обедал?

— Если считать обедом жирный бургер в закусочной «драйв-фру».

Пока Лейси снимала с плиты чиопино и наполняла бокалы, Пачеко ронял слюнки, размешивая салат.

— У меня томатный суп, к нему лучше подойдет красное вино. Ты не против?

— Я за красное.

— Хорошо. Откупорь вон ту бутылку бароло.

Лейси достала из духовки багет с маслом и положила на тарелки салат. Они уселись друг напротив друга и пригубили вино.

— Упоительный запах! — сказал он. — Спасибо, что подождала.

— Не хотелось есть одной.

— Ты часто готовишь?

— Нет, зачем? У меня к тебе вопрос.

— Спрашивай.

— Каково место информатора на этом этапе расследования?

— Которого из информаторов?

— «Крота», человека из окружения Макдоувер, сообщавшего подробности Коули, а через того Майерсу.

Элли внимательно смотрел на нее и жевал салат.

— Сейчас он не важен, но потом понадобится.

— Это женщина. Вчера она мне звонила, она сильно напугана. В ее дом влезли и все там перещупали. Она каждый день видит Макдоувер и считает, что судья что-то подозревает.

— Кто она такая?

— Я дала слово ее не выдавать, по крайней мере пока. Может, позже. Говорю, она напугана и не знает, кому доверять.

— В конечном счете она станет важным свидетелем.

— Не уверена, что она согласится свидетельствовать.

— У нее не обязательно будет выбор.

— Вы не можете заставить ее давать показания.

— Заставить — нет, но есть действенные способы убеждения. Суп — объедение! — Элли обмакнул в тарелку кусок хлеба, отложил ложку и пустил в ход пальцы — так увлекся.

— Рада, что тебе нравится. Значит, завтра у тебя рабочий день?

— Да. Присяжные соберутся в девять утра. Мне надо быть там к восьми. Очередной длинный субботний день. Воскресный тоже.

— Вы всегда столько вкалываете?

— Нет, но такие крупные дела бывают нечасто. Работаешь на одном адреналине. Взять сегодняшнее утро: я жарился с тремя нашими техниками в фургоне и слушал разговор Уэстби с Дьюбозом. Знаешь, как сердце колотилось? Вот тебе одна из причин, почему я люблю свою работу.

— Как много ты готов мне рассказать?

Элли оглядел кухню, будто их могли слышать нежелательные уши.

— Что ты хочешь узнать?

— Все. Что сказал Дьюбоз?

— Ну, это вообще красота…

Утром в субботу Лейси проспала почти до семи утра, проснувшись на час позже обычного, но и тогда была не готова начинать день. Понежиться в постели ей не дал песик Фрэнки: он, как обычно, фыркал и вообще вел себя шумно, напоминая, что ему пора на улицу. Когда Лейси, выпустив собаку, стала варить кофе, завибрировал айфон. Элли Пачеко. В 7 часов 2 минуты.

— Мне очень понравился ужин, — сказал он. — Выспалась?

— Да, а ты?

— Мне не до того. Вчера вечером мы записали один разговор — мягко говоря, тревожный. Не хотелось бы, чтобы источником, о котором ты говорила, была судебная стенографистка.

— Почему?

— Потому что если источник — судебная стенографистка, то ей грозит опасность. Мы прослушиваем сразу кучу телефонов, так что я не смогу точно процитировать, там говорили на каком-то дурацком тайном языке, но, похоже, босс отдал приказ.