Наталия Костина-Кассанелли - Найти, чтобы потерять [litres]

Он говорил и говорил, гладил ее по голове и по рукам, потом начал мять ее грудки – пухлые, но одновременно такие упругие! Задрал ей юбку, начал целовать между ногами… Она стонала и подавалась к нему – и сказала бы ему, точно сказала, но тут в комнату ввалилась целая гурьба младших Бонавентури, перепачканных, орущих, воняющих потом, луком и чесноком…

Бьянка села, мгновенно, рывком опустила юбки и сказала со звенящей в голосе ненавистью:

– Нет!

– Хм!.. – произнес Ник Ник, кивая на стопку распечатанных листов. – Ну и фантазия у вас! Средневековые страсти-мордасти! Паноптикум на развалинах Помпеи! Честно говоря, я вам даже как-то завидую… чтобы вот такой всплеск из-за каких-то там бывших королевских регалий! У меня лично так воображение не работает.

– У вас, почтеннейший Николай Николаевич, включены другие опции, – ответил я довольно холодно, но он будто не заметил и продолжил резвиться:

– И любопытно, у дожа Приули в самом деле был косоглазый сын?

– Вполне может статься. И дожи бывают не дюжи, – пробормотал я, сдерживаясь, чтобы не выдернуть у него из рук часть моей работы, на которую он не имел никакого права.

– Мне даже любопытно стало, а что будет дальше? Как станет развиваться сюжет? Что станется с Бьянкой и Пьетро?

– А вы в интернете посмотрите, – сухо съязвил я. – Там все о них есть.

– Не-е-е-т, – протянул он. – Так мне неинтересно! Я подожду, пока вы, Лев Вадимович, изложите свою версию. Уж она наверняка не станет повторять интернетовскую!

– Почему же не станет? – удивился я. – Против фактов не попрешь… а я и не собираюсь! Хотя факты эти часто совершенно недостоверны. Так… кто-то кому-то что-то сказал… Сплетни, слухи, домыслы – словом, вольная интерпретация…

– Почти как у вас, – все не унимался мой работодатель, который, видимо, никак не мог угомониться после того, как его команда не обнаружила в моем телефоне никакого криминала, да еще и бесцеремонно вторглась в мою частную жизнь, прошерстив личную переписку. И даже интимные фото ими были просмотрены, да наверняка еще и прокомментированы!

– Можно спросить, Лев Вадимович?

– Спрашивайте, Николай Николаевич…

– Хорошо, спрошу. Но сначала, как говорится, расставлю все точки над i. Вы совершенно напрасно дуетесь – это не я сунул в машину ваш телефон. Не будь этого, ваша частная жизнь меня совершенно не интересовала бы… да я и не вникал, если честно. Поверил на слово специалистам, что все в порядке. Ну что, мир?

– Худой мир лучше доброй войны…

– Я тоже так думаю. Но все-таки фантазия у вас удивительная. Удивительная!

– Я не падок на грубую лесть, – отрезал я.

– Я тоже, – наконец иссяк он.

– В работе над вашим жизнеописанием я буду придерживаться лишь достоверных фактов, – пообещал я то, чего выполнить никак не смог бы: мне приходилось верить Ник Нику на слово, да и как бы я проверил эти самые факты, интересно?!

– Разумеется, я не папа римский и не венецианский дож… я всего лишь предприниматель и немножко коллекционер…

Как же, немножко! Любопытно было бы взглянуть на полную коллекцию никниковских раритетов! Но вряд ли он сочтет меня достойным… Настроение у меня совсем испортилось. Сегодня мы с нашим олигархом были как сообщающиеся сосуды, причем в моем случае настроение стремительно падало, будто кто-то давил на меня сверху, а у него жизнерадостность перла вверх и зашкаливала. Ник Ник разливался соловьем, повествуя о своей студенческой молодости, вспоминая и смакуя, хихикая в нужных местах и даже повизгивая от удовольствия. Я же просто сидел, скрестив руки на груди и не делая никаких заметок. Диктофон на что? Вот и пусть потрудится…

– …и мы решили собраться там на Новый год. Родители моей подружки уехали, и…

Я сидел, вглядываясь в чистую стену напротив, как в туго натянутый экран. Вот сейчас в зале погаснет свет, соседи перестанут скрипеть креслами и шуршать шоколадной фольгой, кашлять и шушукаться – и начнется фильм. Исторический. О Бьянке Капелло и Пьетро Бонавентури. Фильм, который я могу вызвать всего лишь силой своего воображения. И пусть себе Ник Ник булькает за кадром, озвучивая свое комсомольское прошлое, – он мне не помешает. Мне вообще ничего не может помешать… только помочь. Да, у меня буйная фантазия, вызывающая к жизни странные образы и воскрешающая людей, давно превратившихся в прах. Для меня они все еще живы… более чем живы! Они страдают, любят, совершают дерзкие и непредсказуемые поступки… или же убийства во времена Средневековья были весьма предсказуемы? Этого я не знаю. Как не знаю и того, куда повернет сюжет. Иногда мне кажется, что это не я его придумываю, а он сам ведет меня за собой куда вздумает. И мне совсем не любопытно, что там натворил молодой Николка в новогоднюю ночь… история наверняка пикантная, если уж он решил мне ее поведать, но вряд ли более занимательная, чем жизнь Бьянки Капелло. Женщины, которая вошла в историю под прозвищем Колдунья. Красавицы, наплевавшей на мораль и приличия, в пятнадцать лет сбежавшей из дома. Я расскажу о ней свою историю, которая не может считаться канонической, но мне этого и не нужно. Итак, Италия, Флоренция, шестнадцатый век. Бьянка Капелло, пожалуйте на сцену. Ваш выход!