Наталия Костина-Кассанелли - Найти, чтобы потерять [litres]

– Я родился восьмого августа тысяча девятьсот… пардон – одна тысяча девятьсот пятьдесят восьмого года в городе Коростень Житомирской области… в семье железнодорожного работника и учительницы… Я не слишком быстро говорю?

– Нет, Николай Николаич… я все равно пишу на диктофон, а на бумаге только делаю соответствующие пометки.

– А… хорошо!

Я кратко черкаю: «Коростень. Местный колорит, достопримечательности». Надо же! Мой прыткий стари… Стой, Стасов! Остановись! Опомнись! Какой он тебе старикашка?! Во-первых, Ник Ник бодр и свеж, как коростеньский огурчик… Нет, огурчики – они нежинские, а что в этом самом Коростене? Ладно, после обеда узнаем… Во-вторых, уроженец маленького городка, или слишком большого села, вырос в невероятно крупную акулу бизнеса – а ты во что? Да и разница в возрасте у вас не столь уж велика, как тебе, самовлюбленному типу, казалось! Сколько бишь ему… да всего-то шесть десятков. К тому же он еще и жениться собрался! Значит, чувствует в себе потенциал! А тебя, Стасов, жена именно что бросила… и это уже в-четвертых!

– …я думаю, о моем детстве – это не слишком интересно?

– Нет! – быстро корректирую процесс изложения будущей великой биографии я. – То есть да! Все это как раз весьма и весьма интересно! Чем больше будет воспоминаний детства и вообще бытовых мелочей, тем богаче и колоритнее будет текст в целом, так что попрошу ничего не упускать! И да, если вдруг что-то вспомните потом, то сделайте пометочку или надиктуйте Лин… пожалуйста!

От такого внимания к подробностям его бессознательного младенчества Ник Ник буквально распускается, как бутон на заре.

– Конечно! – обещает он. – Непременно! Я понимаю!

– Потом мы обязательно будем возвращаться ко всем ключевым моментам, – говорю я. – Очень важно ничего не упустить!

Да… интересная все же выпала судьба мальчику, родившемуся у местечкового железнодорожника и местной училки! Он вознесся на финансовый Олимп, может позволить себе все: купить личный самолет, выстроить в родном Коростеле… нет, коростель – это птица, а город – Коростень! – так вот, выстроить в родном Коростене парк юрского периода со спецэффектами, облететь Землю на воздушном шаре, разбрасывая по всему пути следования стодолларовые бумажки… Он может играть в гольф платиновыми клюшками, и предпочитать это место в средней полосе не самой экзотической страны в мире отдыху на каких-нибудь Гавайях, и даже жениться на девушке втрое моложе себя… и никто даже слова не скажет! Нет, как раз в этом случае не смолчат, а скажут: какой молодец! А Ник Ник действительно молодец… Металлолом, смотри ты, собирал и для того, чтобы установить личный рекорд, спер из сарая собственных родителей промышленные тиски, весившие больше его самого, и новенький чугунный бачок для унитаза! А также мойку из нержавейки, которую его папаша, в свою очередь, наверняка спер на любимой железной дороге, намереваясь установить в собственной кухне! И любопытно, выпороли его тогда или нет?

– …меня повесили на Доску почета, и я по нескольку раз на день спускался в вестибюль и, вместо того чтобы купить в буфете коржик, стоял и на себя любовался, хотя фотография была скверная, я на ней получился с выпученными глазами, а уши торчали, как локаторы. Но стоял голодный и глазел… к тому же и задница болела, наверное, с неделю…

Ага, таки выпороли! Но зато он стал героем дня… или месяца? Или за такие подвиги вешали на почетное место аж на целый год?

– …больше всего на свете я ненавидел кроликов. Знаете, такие ушастые прожорливые создания, которым все время нужно рвать траву. Остальные мальчишки все лето играли в футбол или на речке торчали – там у нас красивая речка, в Коростене, Уж называется, да и места в целом красивые, – а я с утра как вставал, так сразу брал в руки мешок и отправлялся за травой. Потому что кроликов у нас было много. Мы жили в частном секторе, да и весь город, считай, один большой частный сектор… деревня, одним словом. Ну, во всяком случае, Коростень моего детства… Да, и как только появлялась первая трава, меня заставляли ходить и щипать ее… Ну и я, понятное дело, не один такой был. Тогда все держали какую-то живность… да, наверное, и сейчас держат? – вдруг удивился он. – Давно я там не был! А тогда у всех были кролики, куры, козы, и бабки гоняли меня от своих дворов, потому что это была их трава. И я так присаживался, знаете, воровато, чтобы из окон не видно было, и быстро-быстро рвал все подряд: и спорыш, и одуванчики – кролики любили одуванчики! – и все, что попадалось, хотя отец мне не раз показывал, чего им нельзя…