Елизавета Бута - Давай ограбим банк

— Что такое?

— Да один американец очень хочет с Микки встретиться, — говорит Ленц.

— С Микки?

— И с тобой тоже. Про меня и Виктора никто не вспоминает, — довольно резко говорит Ленц.

— Не поверишь, но со всеми нами очень много кто хочет встретиться, — говорю я.

— Да нет, он с чем-то важным. Короче говоря, сейчас подойдет, — заявляет он.

— А ты раньше сказать не мог? — возмущаюсь я. Микки докуривает свою сигарету и идет к столику. Микки выглядит злым и уставшим.

— В чем дело? — спрашивает он, заметив мою вытянувшуюся физиономию.

— Сейчас один американец подойдет, он давно просит о встрече, — поясняет Ленц. — О, а вот и он. — Ленц вытягивает руку вверх, будто хочет подозвать официанта, и машет кому-то рукой. К нам подходит мужчина лет семидесяти. Такой, знаете, счастливый пенсионер из дневной мыльной оперы или документального фильма «Секс после 70-ти возможен». Улыбчивый, загорелый. Сверкает фарфоровыми зубами и лучится морщинами. По-другому и не скажешь. Он реально излучает оптимизм и морщины.

— Здравствуйте. Очень рад с вами познакомиться… — Он пожимает руку Микки, кивает мне и Ленцу. Чуть отставляет стул в сторону и садится. Теперь мы все на одной стороне, а он на другой. Как будто он принимает нас на работу.

— Здравствуйте, — ежусь я и очень хочу надеть пиджак, но не делаю этого.

— Вы не боитесь так вот запросто сидеть в кафе? — спрашивает Американец.

— А почему мы должны бояться? — с вызовом спрашивает Микки.

— Вас ведь… ну… узнать могут, — говорит Американец. Микки перегибается через стол, чтобы что-то сказать Американцу. Тому тоже приходится нагнуться.

— А вы по сторонам посмотрите, — тихо говорит Микки.

Американец начинает озираться по сторонам. Улыбка больше не искажает его лицо. Он почти напуган. Я тоже оглядываюсь. За соседним столиком такая же пара. Рыжая девушка с зелеными линзами и в топе без бретелек. Из-под куска ткани на спине выползают очертания города и рыжие перья феникса. Еще через пару столов вижу другую девушку, тоже рыжую, только волосы чуть короче, вишневого оттенка, на спине у нее дракон борется с птицей. С девушкой рядом сидит парень. С выбритыми висками. Они смеются над чем-то. Они счастливы.

— Ну что ж… — Пенсионер немного ошарашен. — Не будем тянуть резину. Я бы хотел, чтобы в следующем своем видео вы прорекламировали мою продукцию, — говорит лучистый дедушка.

— Что за продукция? — спрашивает Микки. Ленц закрывает крышку компьютера и начинает внимательно слушать.

— Маршмеллоу, — на полном серьезе говорит он.

Я даже кофе поперхнулась, представив, как из огня вместо долларов мы выносим коробку с зефирками.

— Нет, простите, но это не для нас, — говорит Микки.

— Давайте не будем принимать скоропалительных решений. Я расскажу подробнее о своей продукции, о том, что конкретно я от вас хочу и сколько за это готов заплатить, а уж потом вы будете решать, подходит это для вас или нет…

В последующие полтора часа я узнаю о жевательном зефире столько, сколько, наверное, не знает ни один кондитер в мире. Микки и Ленц уже начинают засыпать, когда этот господин заказывает всем нам какао с зефирками и продолжает свой рассказ о лекарственных свойствах этого удивительного продукта, изобретенного еще во времена правления Рамзеса Третьего.

— Почему мы? — спрашиваю вдруг я. Мужчина осекается, а затем расплывается в своей фарфоровой улыбке.

— Потому что вы очень популярны в Америке, особенно у моей целевой аудитории.

— А если бы мы захотели посетить своих поклонников в Америке, вы бы смогли нам с этим помочь? — спрашиваю я.

— Это довольно сложно. Вы граждане какой страны?

— Польша.

— Германия.

Пенсионер на секунду задумывается. Буквально видно то, как он сейчас просчитывает различные варианты.

— В целом… Вы знаете, да. Я примерно представляю, как это можно устроить, — говорит вдруг этот улыбчивый мужчина с фарфоровыми зубами и длинными лучиками морщин вокруг глаз. Честно, я просто наобум спросила. Даже не ожидала такого.

Мы снимаем огромный лофт в центре Праги. Да, знаю, совсем нескромно, но у нас много денег. Правда. Слишком много для того, чтобы потратить их сразу, а никто из нас не хочет думать о будущем. Мы слишком хорошо разбираемся в поп-культуре. У таких персонажей будущего нет. Да и если бы оно все-таки было, оно слишком печально, чтобы о нем задумываться. Убогая старость где-нибудь на окраине жизни. Это в лучшем случае. И для настоящих звезд, а не для нас.