Елизавета Бута - Давай ограбим банк

Черная Луна: Я же говорила, что это Амстердам.

9669: Ну все. Теперь она поедет в столицу тюльпанов и проституток.

Черная Луна: И поеду.

Killer: А никто и не сомневался. Не смущает, что у Микки уже есть Верена.

Черная Луна: А может я лучше этой… аутистки.

9669: Я так понимаю, что то, что он психопат, это только плюс.

Ботаник: А я б не отказался. Маньяки, психопаты, аутисты, да хоть зоофилы, какая разница? Я бы не отказался ездить из города в город, грабить банки и зарабатывать миллионы.

9669: Бонни и Клайд плохо кончили.

Черная Луна: Если бы ты не хотел кончить, как они, ты бы не ошивался на этом форуме.

Killer: Не ожидал, что скажу это, но согласен с Луной.

Я откладываю ноутбук в сторону и замечаю, что Микки нет уже довольно давно. Ленц и Виктор где-то в другом купе. Возможно, даже в разных. Поезда в Европе — самый непопулярный вид транспорта. Мне кажется, они курсируют по своим маршрутам просто из уважения к этому виду транспорта. Неуклюжие и неповоротливые, они больше напоминают арт-объекты.

Поездка на поезде обычно раза в два дороже авиабилета в тот же пункт назначения. Ехать на поезде значительно дольше, чем на самолете. В отличие от автобусов здесь нельзя курить. Сплошные минусы. После этой выходки с ограблением нужно было срочно убраться из Голландии. Проще всего это оказалось сделать на поезде. О них, кажется, все забыли. В том числе и таможенники, которые номинально все-таки существуют в зоне действия Шенгенского договора.

— Нужен самый страшный поезд с самым непопулярным направлением, — заявляет Виктор.

— Польша подходит? — спрашивает Микки.

— Сделаю вид, что не слышала этого, — обижаюсь я.

— Познань? Вообще не знал, что есть такой город, — чешет в затылке Ленц.

— Это рядом с Гданьском, — говорю я.

— Твоим родным городом? — удивляется Микки.

Мы бежим к поезду, идущему в Познань, и успеваем в самую последнюю минуту. Виктор быстро договаривается с проводником. Триста евро решают все проблемы.

Это странный и почти безумный день, который вряд ли поддается описанию. Я чувствую себя счастливой. За окном проносятся довольно унылые пейзажи однообразных городков, чередующиеся со скромной растительностью, имитирующей леса и перелески. В купе есть розетки и можно бесконечно смотреть фильмы. Можно попытаться раствориться на экране. Кажется, у меня начинает это получаться.

Я сижу, поджав под себя ноги, и читаю бесконечные заметки и разговоры о Верене и Микки. Люди придумывают такое, что становится даже как-то неловко за свою скромную фантазию. Микки куда-то выходит и обещает скоро вернуться, но я уже пару часов брожу по разным форумам, а он так и не вернулся. Становится не по себе.

Нахожу его в тамбуре. Когда захожу, меня буквально оглушает грохот и стук колес. Перед Микки открыта дверь, ведущая в никуда. В пейзаж за окном. Это очень старый поезд. Все более или менее современные модели оборудованы автоматическими дверьми, как в метро. Их невозможно открыть во время движения поезда. Здесь же все по старинке. Просто берешь и открываешь дверь. Тут же представилось, как грабители выкидывают из поезда провинившихся перед ними честных граждан. Мне нужно смотреть меньше вестернов. Вообще говоря, странно это видеть. Нельзя иметь возможность заглянуть по ту сторону экрана. Протянуть руку и ощутить движение фильма. Окна в поезде — это ведь примерно то же самое, что кино, только немного однообразное.

Микки буквально свесился наружу. Если он отпустит поручень, за который держится, точно полетит вниз, под колеса. Я не знаю, что делать. Просто смотрю на его руку, поручень и то, что происходит за окном. Он чувствует этот взгляд и оборачивается. Вижу слезы в его глазах.

— Мне страшно без тебя, — кричу я, пытаясь заглушить грохот поезда.

Наверное, это глупо звучит. Особенно если учесть, что сегодня мы украли и вернули три миллиона евро, но я не знаю, как по-другому объяснить. Что-то изменилось. В моем мире появился еще один человек, и без него теперь физически страшно.

— А со мной не страшно? — спрашивает он. Кажется, что он всеми силами пытается собраться, но поздно. Я уже видела его таким, какой он на самом деле. Каким его никто не видел. Чувствую себя неловко. Будто застала его за чем-то постыдным.

— С тобой тоже страшно, — киваю я.

Он делает шаг навстречу и пристально смотрит в мои зеленые линзы.

— Ты не должна меня бояться. Только не ты.