И Геннадий тоже выбрал радость:
– Круто, – сказал он. – Познакомь меня с ней.
17
Вера открыла шкафчик. Отодвинула флакон, другой. Уперлась в пудреницу, которую двигать было некуда – пришлось вынуть ее совсем. И наконец нашла, что искала, – золотой патрон помады. Вывинтила. Красная, как «феррари», а угол почти не скошен. Помада для особых случаев. Драматический цвет для женщины, которая надеется на… Вот еще! Вера хмыкнула, поставила помаду на место. Задвинула пудреницей, поставила на место флаконы, закрыла шкафчик.
Надела удобные туфли, взялась за дверь, и – вдруг скинула их. Вдела ступни в лакированные копыта, от которых тут же заныли кости. Гулко стуча каблуками-шпильками, вернулась в ванную, сгребла и бросила в раковину флаконы, пудреницу (некогда, некогда). Выхватила помаду, кинула в сумочку и, показывая красные подошвы, выбежала.
А в такси накрасила губы.
Пропеллер у Дмитрия Львовича был в мелких красных розочках, напоминавших язвочки. В нагрудном кармане – шелковый платок в тон. Вера поняла, что Дмитрий Львович «тоже готовился», ей стало смешно. И от этого немного досадно на себя: зря губы накрасила, теперь это выглядело как аванс, который она не собиралась отоваривать. Вера как бы невзначай втянула губы бантиком, слизнула помаду языком, рот сразу наполнился жирным, слишком душистым вкусом. Стены в комнате были темно-синего цвета. На них не было ни картин, ни фотографий – все заменял вид на Храм Христа Спасителя в окне без штор.
– Здравствуйте… Очень рада.
– Очень рад. Прошу.
Он показал на хромированное кресло с кожаными подушками, принял ее пальто. Вера ожидала, что дома у Дмитрия Львовича – раз уж он антиквар – будет, как в музее-квартире, например, Некрасова, в которой Вера была еще школьницей.
Увидев, что она исподтишка осматривается – хотя смотреть в пустоватой комнате было не на что, Дмитрий Львович пояснил:
– Я здесь не живу. Это галерея.
«Зря только помаду сожрала», – успокоилась Вера: приставать Дмитрий Львович и не собирался. Теперь ей уже стало немного досадно именно из-за этого. Юноша, которого Вера уже видела на стенде, внес поднос с хромированным кофейником Alessi и крошечными белыми чашками.
Теперь она заметила, что вид у Дмитрия Львовича, пожалуй, беспокойный. Он делал слишком много мелких движений. Что-то подергивал, оправлял, ерзал.
Было приятно перебить парфюмерный дух во рту горьким кофе. Вера едва успела сделать глоток, как вошел…
– Вот специалист, которого я вам хотел представить! – простер в его сторону руку антиквар.
Вера протянула свою:
– Вера.
– Геннадий. Но можно совсем просто: Гена, – он наклонился, показав небольшую плешь, и руку поцеловал.
– Гена – работник культуры, – ухмыльнулся Дмитрий Львович.
– А ты что, дамам руки не целуешь?
– Я? – Дмитрий Львович насмешливо развел руками, но беспокойство, заметила Вера, из глаз не ушло: – Я торгаш.
– Он врет. Он бескорыстно все это любит, – рассказал за него Геннадий Юрченко.
– Ну, я вас оставлю поговорить. У вас все есть? Может быть, коньяк? Вино?
И Вера, и Геннадий мягко плеснули руками: нет-нет, спасибо. И Дмитрий Львович деликатно закрыл дверь. Вера услышала, что он сразу начал говорить по телефону. Слов было не разобрать, но интонации взволнованные. А потом Дмитрий Львович перестал беспокоиться, что его услышат: заорал матом.
Вера спохватилась, что слишком уж засмотрелась на дверь.
Она вдруг сложила в уме галстук-бабочку, красивого юношу-ассистента, обостренный вкус к красивым вещам. «Блин, он же, наверное, просто пидор. Дмитрий этот Львович. А я – дура». Поймала дружелюбный взгляд Геннадия – он все это время наблюдал за ней.
– Ну давайте я вам помогу начать, – мягко и уверенно предложил он.
– А, нет. Простите… Симпатичный мальчик, – кивнула она на дверь.
– Леша? Он гей, да, – подтвердил Геннадий. – Это, впрочем, не секрет. Дима беспокоится за сына. Это тоже не секрет. Вы ведь и сами уже заметили.
«За сына?» – поразилась своей ошибке Вера. Вслух признала:
– Я бы тоже беспокоилась. Не что мой сын гей, на это как раз плевать, а что он гей в…
Ей не требовалось договаривать, Геннадий и так понял:
– Из Москвы Леша скоро уедет – поступил в магистратуру в Лондоне.
– Очень умный, наверное, – подняла чашечку к губам Вера.
– Одновременно будет интерном в «Сотбис».
– Ого. Неплохо. По-моему, тогда беспокоиться совершенно нечего.
– А вам нужна именно туфелька Тальони?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу