Мэри Кларк - Кто-то выслеживает. Не плачь, моя красавица

— Ей нравилось стоять и смотреть на город. В любую погоду. Я все время просила ее быть осторожнее. Ограда ведь совсем невысокая. Тогда я подумала, что она, должно быть, перегнулась через перила… была пьяна… упала…

Элизабет вспомнила, как они с Тедом горевали, как держались за руки и плакали на похоронах. Как она разрыдалась, а он обнял ее и прижал к себе. «Будет, Воробышек, будет», — говорил он, успокаивая ее. Потом они на яхте Теда отошли миль на десять от берега и развеяли над океаном прах Лейлы.

А две недели спустя вдруг объявилась эта женщина и под присягой показала, что в девять часов тридцать одну минуту видела, как Тед столкнул Лейлу с террасы.

— Если бы не ваши показания, защита легко опровергла бы эту свидетельницу, Салли Росс, — услышала она голос Уильяма Мэрфи. — Как вы знаете, у нее было серьезное психическое заболевание. Чего, спрашивается, она выжидала, почему сразу не явилась и не рассказала о том, что видела? Говорит, что хотела предварительно посоветоваться со своим психиатром, а он в это время был в отъезде. Это, конечно, хоть какое-то объяснение.

Когда Элизабет услышала о показаниях Салли Росс, она была возмущена. У нее не было ни малейших сомнений в невиновности Теда, пока она не узнала от Уильяма Мэрфи, что Тед все отрицает. Отрицает, что возвращался к Лейле.

— Вы можете присягнуть, что он там был, что они ссорились, что телефонную трубку положили в девять часов тридцать минут. Салли Росс видела, как Лейлу столкнули с террасы в девять часов тридцать одну минуту. Слова Теда о том, что он ушел от Лейлы в девять часов десять минут, находился у себя в квартире, звонил по телефону, а потом уехал на такси в Коннектикут, ничем не подтверждаются. Кроме ваших с Салли Росс показаний мы имеем весьма серьезные косвенные улики. Царапины у Теда на лице. Кожная ткань у Лейлы под ногтями. Ее кровь у него на рубашке. Показания таксиста, который говорит, что Тед был бледен как покойник и не мог даже толком сказать, куда ехать, — такая дрожь его била. А почему он не вызвал своего шофера, чтобы ехать в Коннектикут? Растерялся со страха, вот почему! Он не может доказать, что кому-то звонил. И наконец, у него есть мотив — Лейла его отвергла. Но после ее смерти вы с ним очень сблизились, и защита на разные лады будет обыгрывать этот факт, вы должны об этом помнить.

— Но ведь для нас с ним Лейла действительно была самым дорогим существом на свете, — тихо проговорила Элизабет. — По крайней мере я всегда так думала. Могу ли я теперь идти?

— Хорошо, закончим на этом. У вас и правда вид измученный. Судебное разбирательство будет долгим и не слишком приятным. Постарайтесь на следующей неделе отдохнуть. Вы уже решили, где проведете эти дни?

— Да. Баронесса фон Шрайбер пригласила меня быть ее гостьей в санатории «Кипарисы».

— Надеюсь, вы шутите.

Элизабет уставилась на него широко открытыми глазами:

— С какой стати?

Мэрфи сощурился. Лицо у него вспыхнуло, скулы вдруг резко обозначились. Казалось, он еле сдерживается, чтобы не повысить голос.

— Мисс Лэнг, по-моему, вы не понимаете, насколько ответственна ваша роль. Без вас защита легко разделается с остальными свидетелями. Это означает, что на основе именно ваших показаний должны упрятать в тюрьму по крайней мере на двадцать лет — а если удастся доказать предумышленное убийство, то и на тридцать, — одного из самых богатых и влиятельных людей Америки. Если бы в деле была замешана мафия, я бы под чужой фамилией отправил вас в какой-нибудь отель, да еще бы и полицию к вам приставил, пока не кончится судебное разбирательство. Барон и баронесса фон Шрайбер, может, вам и друзья, но они также и друзья Теда Уинтерса, которые приедут в Нью-Йорк, чтобы давать показания в его пользу. Неужели вы всерьез собираетесь провести это время с ними?

— Я знаю, что Мин и барон выступают свидетелями на стороне Теда. Они считают, что он не способен на убийство. Я бы тоже так думала, если бы не слышала его голос своими ушами. Они поступают так, как велит им совесть. Я тоже. Каждый из нас делает то, что должен делать.

— Неужели вы не понимаете, что в этом приглашении есть что-то подозрительное? — горячился мистер Мэрфи. — Вот вы утверждаете, что фон Шрайберы любили вашу сестру. Тогда, спрашивается, какого черта они выгораживают человека, который ее убил? Я просто настаиваю на том, чтобы вы держались подальше от них. Не ради меня и даже не ради вашей безопасности, а во имя справедливости, во имя Лейлы.