Мэри Кларк - Кто-то выслеживает. Не плачь, моя красавица

Нийлу пришлось все про это рассказать полицейским и указать в суде на этого человека. Потом папа сказал: «Постарайся забыть, Нийл. Вспоминай только, как нам было хорошо и весело с мамочкой». Но он не смог забыть, и все время видел это во сне, и просыпался от астмы.

А теперь папа, может быть, женится на Шэрон. Сэнди сказал ему, будто все говорят, что его папка, наверное, снова женится. Сэнди сказал, что чужие дети никому не нужны. Особенно которые то и дело болеют.

Мистер и миссис Луфтс все время говорили о том, что переедут во Флориду. А что, если папа отдаст его Луфтсам, когда женится на Шэрон? Ну, может быть, все-таки нет. Он тоскливо уставился в окно и так задумался, что Сэнди пришлось ткнуть его в бок, когда автобус остановился перед их школой.

Взвизгнув тормозами, такси остановилось у здания «Ньюс-Диспетч», на Восточной Сорок второй улице. Шэрон порылась в сумочке, выудила два доллара и заплатила шоферу.

Снег перестал падать, но температура опускалась все ниже, и тротуар был скользким.

Она пошла прямо в отдел новостей, где уже кипела подготовка дневного номера. В ее ячейке лежала записка, приглашающая ее немедленно зайти к редактору.

Встревоженная настоятельностью тона, она почти побежала через шумный зал. Он сидел один в своем маленьком загроможденном кабинете.

— Входите и закройте дверь. — Он сделал ей знак сесть. — Статья для номера у вас готова?

— Да.

— Какие-нибудь упоминания о телеграммах или звонках губернатору Грин об отсрочке приговора Томпсону?

— Конечно. Я много об этом думала. И изменю начало. Тот факт, что губернатор заявила, что не отсрочит казни, может стать козырем. Заставить действовать еще многих людей. У нас ведь еще есть двое суток.

— Забудьте!

Шэрон уставилась на него.

— Как же так — забудьте? Вы же с самого начала меня поддерживали.

— Я сказал: забудьте. Когда губернатор приняла решение, она лично позвонила старику и устроила ему разнос. Заявила, что мы нарочно раздуваем сенсацию, чтобы увеличить тираж. Она сказала, что тоже не верит в смертную казнь, но не имеет права отменять приговор суда, если не открылись никакие новые обстоятельства. Она сказала, что, если мы думаем начать кампанию за изменение конституции, это наше право и она будет нам всячески содействовать, но оказывать на нее давление, чтобы она вмешалась в одном каком-то случае — значит играть с правосудием. И старик в конце концов согласился с ней.

У Шэрон возникло такое ощущение, будто ее ударили ногой в живот. На мгновение она испугалась, что ее стошнит. Крепко сжав губы, она попыталась проглотить вставший в горле комок. Редактор внимательно посмотрел на нее.

— Вам нехорошо, Шэрон? Вы очень побледнели.

Она кое-как справилась с тошнотой.

— Нет, ничего.

— Я могу послать кого-нибудь другого на завтрашнее заседание. Отдохните пару-другую дней.

— Нет.

В массачусетском законодательном собрании шли дебаты о запрещении смертной казни в штате, и она хотела быть там.

— Ну как хотите. Напишите свою колонку и отправляйтесь домой. — В его голосе зазвучало сочувствие. — Мне очень жаль, Шэрон. Прохождение поправки к конституции может занять годы и годы, и я думал, что, сумей мы добиться, чтобы губернатор Грин была первой, отменившей смертный приговор, то же самое повторялось бы дело за делом по всей стране. Но я могу понять ее положение.

— А я понимаю, — сказала Шэрон, — что протестовать против узаконенного убийства отныне разрешается только в абстракции. — И, не дожидаясь его ответа, она вскочила и вышла из кабинета.

Вернувшись к своему столу, она дернула «молнию» отделения большой сумки, которую носила через плечо, и вытащила пачку машинописных листов — статью, над которой она просидела почти всю ночь. Она старательно разорвала пачку пополам, потом еще раз пополам, и еще раз. И смотрела, как обрывки планируют в старую мусорную корзинку у ее стола.

Потом вложила чистый лист в машинку и начала писать: «Общество вновь намерено воспользоваться своей недавно возвращенной прерогативой — правом убить. Почти четыреста лет назад французский философ Монтень писал: «Ужас перед человеком, убивающим другого человека, заставляет меня страшиться ужаса его убиения».

Если вы согласны, что конституция должна поставить смертную казнь вне закона…»

Она писала два часа, вычеркивала целые абзацы, вставляла новые фразы, переписывала заново… Закончив статью, быстро перепечатала ее набело, сдала, вышла на улицу и подозвала такси.