Мэри Кларк - Кто-то выслеживает. Не плачь, моя красавица

— И что вы ей сказали?

— Сказал, что ничего не могу сделать. Я думал, как оградить Нийла. Естественно, мне не хотелось, чтобы он знал про среду. Я хотел как можно быстрее посадить его в машину, чтобы он не услышал, о чем мы будем говорить, а потому я повернулся к ней спиной. А она, видимо, решила, что я ее игнорирую, и сказала что-то вроде: «А что бы вы чувствовали, будь это ваш единственный сын… Что вы чувствовали бы?» — и сразу ушла.

Хью что-то записал в свою книжку.

— Мы ее проверим. — Он встал и несколько раз пожал плечами, ему смутно вспомнилось, как много часов назад он радовался, что скоро ляжет спать. — Мистер Питерсон, — сказал он, — попытайтесь думать о том, что процент вырученных нами жертв похищений очень высок, и все возможное будет сделано. А теперь я посоветовал бы вам немного поспать.

— Поспать? — Стив недоуменно уставился на него.

— Ну, просто отдохнуть. Идите к себе в спальню и прилягте. Мы будем здесь и позовем вас, если понадобится. Если телефон зазвонит, возьмите трубку. Он уже прослушивается. Но не думаю, что похититель свяжется с вами до утра.

— Ладно. — Стив побрел вон из столовой. Он свернул в кухню выпить стакан воды и сразу пожалел об этом: на кухонном столе стояли рюмка с хересом и чашка с какао, теперь обсыпанные темным порошком.

Шэрон. Всего несколько часов назад она была здесь, в этом доме с Нийлом. Только в эти последние три недели, пока ему было так тоскливо без Шэрон, он понял, насколько ему необходимо, чтобы Нийл ее полюбил.

Он тихо вышел из кухни в прихожую, пересек ее, поднялся по лестнице и прошел по коридору мимо комнаты Нийла, мимо комнаты для гостей в свою. Сверху доносился звук шагов. Очевидно, и Луфтсы не спят у себя в комнате на третьем этаже.

Он включил свет и остановился у двери, оглядывая спальню. После смерти Нины он сменил всю мебель. Не мог больше видеть белый антикварный гарнитур, который она так любила. Двуспальную кровать он заменил на латунную, выбрал цвета твида, коричневые с белым. Чисто мужская спальня, заверил его специалист по интерьерам.

Она ему не нравилась. Унылая, пустая и безликая, точно номер в отеле. И весь дом был таким. Они купили его из-за того, что участок примыкал к заливу. Нина тогда сказала: «Из этого дома можно сотворить очень многое. Вот погоди и увидишь. Дай мне полгода…» У нее оставалось две недели…

Когда он в последний раз был у Шэрон, то мечтал о том, как переделает эту комнату, этот дом вместе с ней. Она умеет создавать домашний уют и красоту и сделала бы здесь приют тихого отдыха и радости. Краски, которые она подобрала бы, создавали простор. Но главное, ее присутствие.

Сбросив ботинки, он рухнул на кровать. В комнате было прохладно, он притянул к себе сложенное одеяло и укрылся. Потом нажал на кнопку выключателя.

В комнате воцарился полный мрак. Снаружи ветер хлестал ветками деревьев по стенам дома. Снежные хлопья мягко шлепались о стекла.

Стив впал в тревожную дремоту. И увидел сон. Шэрон. Нийл. Они ждали, что он поможет им. Он бежал сквозь густой туман… бежал по длинному коридору. Там была комната. Он должен, должен войти туда. Добежал, открыл дверь. И туман рассеялся. Тумана больше не было. А Нийл и Шэрон лежали на полу, на их шеях были затянуты шарфы, а их тела очерчивали радужные линии разноцветных мелков.

Одному поздно вечером было опасно показаться на маунт-вернонском перроне. Охранники в нижнем зале замечали такие вещи. Вот почему он ушел от Шэрон и мальчишки без двух минут одиннадцать. Ведь ровно в одиннадцать к перрону подошел поезд, и он поднялся по пандусу и лестнице вместе с десятком сошедших пассажиров.

Он подошел поближе к тем трем, которые направились к выходу на Вандербильт-авеню. Он знал, что для всех, кто смотрит на него, он один в компании из четырех человек. И отделился от них, только когда на Вандербильт-авеню они повернули налево. А он повернул направо, посмотрел через улицу и остановился как вкопанный. Там стоял полицейский буксир. К старенькому коричневому «шевроле» прикреплялись погромыхивающие цепи. Они собрались отбуксировать машину!

Потешаясь про себя, он зашагал к центру. Он намеревался позвонить из будки перед Блумингдейл. Шагая через пятнадцать кварталов по Лексингтон-авеню, он сильно прозяб, что несколько охладило прилив желания, которое он испытал, когда целовал Шэрон. И она хотела его не меньше. Он сразу это почувствовал.

И занялся бы с Шэрон любовью, если бы не мальчишка. Глаза были там даже под повязкой. Может, мальчишка видит сквозь повязку? От этой мысли он вздрогнул.