Мэри Кларк - Кто-то выслеживает. Не плачь, моя красавица

Она неохотно встала. Пора вернуться с облаков на землю. Пока она спускалась по покатому проходу к дверям, ее приятное веснушчатое лицо вновь озабоченно нахмурилось.

Детям всем нужна новая одежда. Ну да хотя бы Джим согласился, чтобы она поработала уборщицей.

Он договорился, чтобы его подвезли на завод, и оставил машину ей. Она отправит детей в школу, и у нее еще будет время прибраться, до того как поехать к Перри. Завтра ее первый рабочий день у них. Она немного нервничала. Ведь уже двенадцать лет, как она оставила работу… после того как родился Джим-младший. Но если она что и умеет, так убирать дом, чтобы в нем все блестело.

Она вышла из теплого кинотеатра в жгучий холод ветреного мартовского вечера. Сдерживая дрожь, свернула вправо и пошла быстрым шагом. По лицу больно барабанили ледяные шарики крупы, и она втянула голову в потертый меховой воротник своего старого пальто.

Машину она оставила на стоянке за кинотеатром. Слава Богу, что они решили потратиться на ее ремонт. Хоть ей и восемь лет, кузов выглядит почти как новый, и Джим верно сказал: лучше потратить четыреста долларов, чтобы привести мотор и все прочее в порядок, чем за те же деньги купить чужие неполадки.

Мэриен шагала так быстро, что обогнала почти всех других зрителей. На стоянку она свернула почти бегом: Джим обещал приготовить ужин, а она сильно проголодалась.

Но ей не мешало проветриться. Джим заметил ее подавленность и сказал: «Три бакса нас не разорят, а с ребятами я управлюсь. Развлекись, детка, и забудь про счета».

Эти слова словно звучали в ушах Мэриен, когда она замедлила шаг и нахмурилась. Она твердо помнила, что поставила машину вот здесь, справа. Она помнила, что видела оттуда рекламу в витрине банка, ну ту: «Мы хотим сказать «да», если вы обратитесь к нам за займом». Она еще подумала: как бы не так! «Да», если он вам не нужен, и «нет», если он вам нужен позарез.

Она поставила машину именно здесь! Здесь! Теперь витрина банка была ярко освещена, и она видела рекламу даже сквозь снежную завесу.

Десять минут спустя Мэриен позвонила Джиму из полицейского участка. Подавляя сердитые слезы отчаяния, она проговорила сквозь рыдания:

— Джим… Джим… нет… со мной ничего… но, Джим… какой-то… какой-то подлец угнал нашу машину.

Он вел машину под валящим снегом и мысленно проверял свое расписание. Примерно сейчас обнаружится пропажа машины. Эта баба, наверное, будет там топтаться, проверяя, не поставила ли она ее в другом месте. А потом, визжа, бросится в полицию или позвонит домой. К тому времени, когда диспетчер сообщит приметы украденной машины постам и патрульным, он уже будет далеко от коннектикутских легавых.

Да и никто не станет усердно разыскивать этот драндулет. Полицейские только плечами пожмут, когда получат предупреждение о розыске машины ценой в пару сотен баксов.

Иметь Шэрон Мартин в своей власти! От возбуждения у него вспотела кожа. Он вспомнил жар, который охватил его, когда он ее связывал. Фигура у нее такая стройная, но бедра выпуклые и мягкие. Он это почувствовал даже сквозь ее толстую шерстяную юбку. Когда он нес ее в машину, она была враждебной, испуганной. Но головой к его боку прильнула нарочно, это он заметил.

По скоростному Коннектикутскому шоссе он выехал на Хатчинсон-Ривер-Паркуэй-Саут, оттуда — Кросс-Каунти, а затем на Генри-Гудзон-Паркуэй.

На дорогах с интенсивным движением он чувствовал себя безопаснее. Но к тому времени, когда он свернул на Уэст-Сайд-Драйв к центру Манхэттена, он сильно отставал от расписания. А что, если… что, если они уже разыскивают эту машину!

Другие водители еле ползли. Дурачье! Боятся гололедицы, боятся рискнуть, задерживают его… создают трудности. В его щеке забилась жилка, и он прижал к ней палец. Он хотел пройти через вокзал не позже семи, до того как кончится час пик. В толпе они будут незаметнее.

На Сорок шестую улицу он выехал в десять минут восьмого. Проехал полквартала на восток, потом быстро свернул в проулок, вившийся между складами. Охраны там не было… а ему требовалась одна минута.

Остановив машину, он выключил фары и открыл дверцу. По лицу и глазам его хлестнул снег. Холод! Чертов холод!

Он молниеносно и сосредоточенно оглядел стоянку, погруженную в темноту. Убедившись, что все в порядке, он повернулся к заднему сиденью и сдернул пальто, которым накрыл Шэрон. Он почувствовал, что она смотрит на него горящими глазами, тихонько засмеялся, вытащил маленькую камеру и сделал снимок. От внезапной вспышки она заморгала. А он достал из внутреннего кармана тонкий, как карандаш, фонарик, но зажег, только когда засунул руку глубоко в машину.