Мэри Кларк - Кто-то выслеживает. Не плачь, моя красавица

— Насчет Салли Росс больше пока ничего, — сказал тот. — Но есть слух, что арестованный в ее доме вор заявил, будто может кое-что показать в связи с гибелью Лейлы Ласаль. Он готов заключить сделку с окружным прокурором.

— А что ему известно? Может, это как раз тот свидетель, которого мы ищем?

— Мой источник полагает иначе.

— В каком смысле?

— Окружной прокурор потирает руки. Надо полагать, его позиции укрепились, а не ослабли.

Крейг позвонил Бартлету и передал свой разговор.

— Я поручу это своим людям, — сказал Бартлет. — Они, наверное, смогут кое-что разузнать. Но пока не выяснится, в чем там дело, мы не можем предпринимать никаких шагов. Я тем временем повидаюсь с шерифом Элсхорном. Мне нужна полная информация насчет тех «подлых анонимок», о которых он говорил. Послушайте, вы уверены, что Тед не был связан с другой женщиной, а теперь старается, чтобы не всплыло ее имя? Он, по-видимому, не сознает, что это было бы нам очень даже на руку. Намекните ему при случае.

Сид собирался на утренний «марш-бросок», когда зазвонил телефон. Он чувствовал печенкой, что это Боб Кениг. И ошибся. Три бесконечных минуты ушло у него на уговоры процентщика, чтобы тот дал ему еще хотя бы небольшой срок для расчета по долгам.

— Если Черил получит роль, я смогу занять под комиссионные, — убеждал Сид. — Клянусь, у нее шансы предпочтительнее, чем у Марго Дрешер… Кёниг сам мне говорил… Честное слово…

Он положил трубку и какое-то время сидел на краю кровати, весь дрожа. Выбора нет. Придется идти к Теду и, пользуясь своими сведениями, получить с него эти деньги.

Откладывать больше невозможно.

В квартире Сэмми произошли какие-то неуловимые перемены. Из нее ушла не только сама хозяйка, но и как бы вся окружавшая хозяйку атмосфера. Цветы стояли неполитые, в горшки нападали сухие листья.

— Мин связалась с двоюродной сестрой Сэмми насчет похорон, — сказал Скотт.

— А где она теперь?

— Сегодня тело возьмут из морга и отправят в Огайо, у них там семейный участок на кладбище.

Элизабет вспомнила цементную пыль на юбке и вязаной кофте Сэмми.

— А нельзя мне передать для нее одежду? Или поздно?

— Не поздно.

Ей уже пришлось один раз исполнять эту обязанность, для Лейлы. Тогда Сэмми помогла ей выбрать платье, чтобы обрядить сестру. «Имей в виду, что все равно крышка гроба будет закрыта», — напомнила она Элизабет. «Не важно, — ответила тогда Элизабет. — Ты ведь знаешь Лейлу. Если ей казалось, что она как-нибудь не так одета, пусть бы все вокруг восхищались, но ей все равно было не по себе. И если она может что-то сейчас знать…»

Сэмми ее поняла. И вдвоем они остановили выбор на зеленом платье из шифона и бархата, которое было на ней, когда ей вручали «Оскара». Они одни только видели Лейлу в гробу. В похоронном бюро ее загримировали, лицо ее снова выглядело прекрасным и словно бы наконец обретшим покой. Они сидели у гроба и молчали, погрузившись в свои мысли. Сэмми держала Элизабет за руку, а потом тихонько сказала, что пора, скоро пустят для прощания процессию почитателей, а перед тем здешним служащим надо еще забить гроб и положить на крышку покрывало из цветов, которые заказали Элизабет и Тед.

Теперь, под взглядом Скотта, Элизабет перебирала платья в шкафу.

— Голубое, из таиландского шелка, — тихо проговорила она. — Подарок Лейлы на день рождения в позапрошлом году. Сэмми шутила, что если бы у нее в молодости были такие наряды, вся жизнь могла бы сложиться иначе.

Элизабет упаковала в сумку белье, чулки, туфли и нитку недорогого жемчуга, которую Сэмми всегда носила, когда была «при параде».

— Это я по крайней мере смогла для нее сделать, — сказала Элизабет Скотту. — А теперь давайте посмотрим, что у нее здесь.

В комоде лежали только личные вещи. В ящиках письменного стола — чековая книжка, блокнот, конверты, бумага. На полке в стенном шкафу за стопкой свитеров нашелся календарь-ежедневник двухлетней давности и переплетенная рукопись «Карусели» Клинтона Андерсона.

— Эта пьеса, — вздохнула Элизабет. — Я даже прочитать ее не выбрала времени. — Она открыла папку и перелистнула страницы. — Смотрите, это рабочий экземпляр Лейлы. Она всегда делала пометки и переставляла слова, чтобы звучало лучше, естественнее.

Она провела пальцем по витиеватым пометкам, испещрившим поля.

— Может быть, хочешь взять рукопись себе? — предложил Скотт.

— Я бы с удовольствием.

Она раскрыла ежедневник. Почерк тот же, мелкий, с завитушками.