Наталья Александрова - Кресло на чердаке [litres]

– Так вас и разэтак! Опять труп! Да что же это такое? Опять полиция приедет, опять работать не дадут! Опять все сроки полетят! Змиетдинов, сделай что-нибудь…

– Что, Вахраб Нахрабович? – Змиетдинов преданным взглядом уставился на начальника.

Вдруг то, что они приняли за труп, закряхтело, зашевелилось и поднялось на ноги.

Чутье не обмануло гастарбайтера: это действительно была женщина, но женщина совершенно кошмарная. Она и до столкновения с яблоней была похожа на огородное пугало, теперь же ко всем ее достоинствам добавилось несколько синяков и ссадин, а вся одежда была густо усыпана желтыми листьями.

Короче говоря, это была госпожа Синебрюхова. Она оглядела окружающих ее работяг, подбоченилась и гаркнула:

– Чего уставились? Чего вылупились? Что вам здесь – театр одного актера? Вот я вас всех!

– Но-но… – Вахраб Нахрабович выступил вперед. – Это что за непорядок? Немедленно покиньте объект! Иначе…

Он не успел договорить, потому что Синебрюхова подскочила к нему и заорала визгливым голосом:

– А-а! Вы все тут заодно! Вы все сговорились! Кто убил Мастера Среды?

– Среда! – Вахраб Нахрабович поморщился. – В среду должны были закончить и до сих пор возимся…

Тут Синебрюхова схватила его за горло и начала душить. От неожиданности Вахраб Нахрабович покачнулся и попытался схватить эту психованную за руки, но она пнула его ногой по коленке, а потом в живот. Как известно, сумасшедшие обладают нечеловеческой силой, так что через некоторое время Вахраб Нахрабович посинел от недостатка воздуха.

Его рабочие застыли в самых живописных позах. Он приучил их действовать только по команде, но сейчас не мог ничего приказать, из последних сил размахивая руками. По чистой случайности Вахраб Нахрабович задел соломенную шляпу, и она упала в грязь.

Змиетдинов, увидев седые растрепанные космы и длинный нос набок, вдруг закричал:

– Шайтан! Шайтан!

Синебрюхова бросила полуживого прораба и повернулась к нему, протягивая руки и рыча. Рабочие бросились врассыпную. Сумасшедшая схватила лопату и занесла над Змиетдиновым. В это время из бытовки вышел невысокий мужчина с плоским лицом и раскосыми глазами, в руках он держал лассо. Он был так молчалив и незаметен, что товарищи порой забывали даже его имя. Мужчина бросил лассо, почти не замахиваясь, и петля захлестнула бешеную. Лопата выпала у нее из рук, Змиетдинов отполз подальше. Синебрюхова начала кататься по земле и орать что-то совсем непонятное; рабочие не знали слова Параграмон.

Незаметный мужчина обмотал другой конец веревки вокруг столба, оставшегося от забора, и ушел в бытовку, не говоря ни слова.

Прораб сидел на земле, потирая левую сторону груди.

– «Скорую»… – еле выговорил он синими губами.

Хозяин участка приехал раньше, он и вызвал «неотложку». Врачи, осмотрев прораба, сказали, что жить будет, просто переволновался, и забрали Синебрюхову, которая с пеной у рта продолжала что-то орать.

– Это не наш клиент, эту в Скворешник нужно, – сказал врач, – как раз тут не так далеко.

Надежда подошла к дому Александры Павловны и расстроилась. Калитка нараспашку, дверь не закрыта… Что творится?.. Как раз в это время на крыльце показалась Лиля. Надежда даже не успела спросить, что она тут делает, поскольку, войдя в дом и увидев погром, окаменела на месте.

– Неужели это подлец Ноздряев такое устроил? Ну, мало ему не покажется…

Из рассказа Лили выяснилось, что хулиганил вовсе не Ноздряев. Надежда поняла, что здесь побывал Шершень, и с удовольствием выслушала подробности его сражения с Синебрюховой.

– Ее как раз в психушку увезли! – сообщил бегавший на разведку Сима.

Все согласились, что там Синебрюховой самое место.

– А вот интересно, этот Шершень нашел, что искал? – спросила Лиля, рассматривая обломки кресла.

– Не знаю… думаю, что не нашел, – Надежда отвела глаза. – У меня возникла одна идея… но завтра, все завтра…

– И правда, Лиля, пойдем уже, – заныл Сима. – Дядя меня убьет…

– А что я шефу скажу? – рассердилась Лиля. – Меня с работы уволят!

– Тебе к нему во сколько идти?

– Он на работу приходит к десяти.

– Значит, встречаемся завтра в девять утра на городском вокзале, – твердо сказала Надежда. – А сейчас уж извините, ребята, мне уборкой заниматься нужно.

– Хорошо. – Лиля отвернулась, чтобы Надежда не видела, как блеснули ее глаза.

До города ехали молча, Лиля о чем-то напряженно думала, Сима робко поглядывал на нее и тоже молчал.