Моника Кристенсен - Угольная крошка

Кнут покачал головой:

– Боюсь, вам нужно спросить у других.

Карлсен пролистал дальше и ткнул в другое место:

– Вот еще, смотрите. Эта медсестра была первой, кто подбежал к Ульсену. Но ее не было на снятии показаний в кафе. С ней кто-нибудь говорил?

– Я отправился в больницу, чтобы узнать, не мог ли Ульсен что-нибудь сказать о местонахождении дочери. – Кнут опустил глаза в чашку. – Это жуткое зрелище стало для нее настоящим шоком. Она ничего не могла сделать до приезда скорой. Просто сидела и слушала душераздирающие вопли. Поэтому я не опрашивал ее детально. Как свидетеля. – Он вздохнул. – Это нужно сделать. Я позвоню Тому и скажу, что займусь этим.

– Не хотите остаться и посмотреть, нет ли чего интересного в багажниках? – Карлсен пристально посмотрел на Кнута. В уголках его глаз можно было различить едва заметную улыбку.

Когда они снова вышли на парковку, на улице заметно посветлело. Супермаркет открылся, и у полицейского заграждения столпился народ. Но Карлсен не обращал внимания на зевак. Он привык, что вокруг мест преступлений, как правило, хватало зрителей. В КРИПОСе хорошо понимали, что в толпе любопытствующих может затесаться преступник. Поэтому их обычно фотографировали. В данном случае криминалист не стал этого делать. В Лонгиере так мало жителей, что остаться незамеченным было нереально – кто-нибудь да увидит.

Карлсен натянул перчатки и принялся систематично исследовать обгоревшие машины и фиксировать все находки. Но он даже не пытался открыть двери. Наконец он разогнул спину и потянулся:

– Думаю, нам нужно переместить их под крышу. Ползать тут на карачках по льду слишком холодно. К тому же мне нужен инструмент поосновательнее, – он кивнул в сторону черного кожаного портфеля с техническими приспособлениями. – Вы не могли бы позвонить пожарным и попросить их о помощи?

Ханна открыла дверь в халате и тапочках. Волосы ее были собраны в лохматый хвост, глаза покраснели и опухли.

– Так это офицер полиции Фьель пришел с визитом с утра пораньше. Что, мне полагается особое обращение? Я ждала, когда ты придешь. А так можно? Ничего, что у нас с тобой роман?

– Разве? – не сдержался он. – Ты ж вроде собиралась замуж за того парня со «Свеи»?

– Не бывает никого со «Свеи», это шахта. К тому же он передумал, когда узнал про нас, – лукаво улыбнулась она.

– Вот как. Можно мне войти? А то тут малость прохладно на крыльце. Ах да. Раз уж ты спросила. Я пришел как официальное лицо. Губернатору нужны твои свидетельские показания. Никто не подозревает тебя в поджоге Ульсена, поэтому мы решили, что наши отношения не скажутся на моей объективности.

Она разом посерьезнела:

– Ох, божечки. Это просто чудовищно, то, что случилось. Боюсь представить, каково сейчас Туне Ульсен. Сначала дочь, а теперь муж. Слушай, сейчас кто-нибудь еще ищет Эллу?

– Вообще-то большая часть Лонгиера.

Он прошел мимо нее на кухню. На столе стояла чашка с чаем и пепельница, до краев забитая окурками.

– Ты снова начала курить?

– Не твое дело.

Они сидели по разные стороны стола и смотрели друг на друга. Кнут потянулся и взял Ханну за руку.

– Я знаю, что тебе пришлось нелегко. Но мы должны. Ты первая подбежала к Ульсену. Все остальные свидетели сказали, что ты уже сидела на земле рядом с ним, когда они подошли.

– Но это не так. Я была не первая, – ее глаза округлились от удивления. – Фрёйдис Хансейд меня опередила. Разве она не рассказала? Она стояла, склонившись над ним. Закрывала лицо рукой, чтобы защититься от пламени. Понятия не имею, как она там оказалась, потому что сама я вышла из магазина. Он катался по земле. Но от этого становилось только хуже. Я подбежала и набросила на него свое пальто. А потом оттащила немного в сторону, подальше от горящих машин… затем сняла с него пальто и… в свете фонарей…

– Погоди немного, Ханна. Успокойся. Фрёйдис Хансейд, говоришь? Но… зачем ей там быть? Она сказала тебе что-нибудь?

– Я не знаю. Нет, я… Все случилось так быстро. Она стояла, немного отстранившись, и таращилась на него. Ее как будто парализовало. Чему уж тут удивляться. Если я, медик, работник скорой так болезненно реагировала на это зрелище, то для нее это, наверное, и вовсе был неописуемый шок. А запах, ты просто не представляешь, Кнут… это был просто кошмар.

Она отвернулась.

– Я тоже был там, – тихо произнес он. – Разве не помнишь? Ты положила мою куртку ему под голову.

Том Андреассен поднял трубку мобильного: