Моника Кристенсен - Угольная крошка

Ему пришло в голову, что в администрации губернатора даже и не подумали подозревать в исчезновении Эллы кого-либо из персонала садика. Ни у кого и мысли такой не возникло. Вот только у Кнута сейчас. Он попытался построить какую-либо целостную картину, продумать порядок действий.

Но это казалось слишком невероятным, так что он отбросил эту идею. И все же внутрь ему закрался мохнатым зверем какой-то непонятный страх. Нежданно-негаданно Кнута настигли воспоминания из собственного детства. Внезапно он услышал какой-то звук. Что-то вроде осторожного сопения. Приглушенное дыхание кого-то, кто прячется во тьме и не желает быть найденным.

Что это был за звук? Едва слышные шаги по коридору. Тень на стене. Нет, ему не кажется. Кто-то зашел в здание и движется к нему. Кнут в отчаянии огляделся. Ружье осталось в сумке на снегоходе. Он и подумать не мог, что ему может понадобиться оружие в детском саду.

Осторожное шарканье по полу. Вскоре он покажется в проеме приоткрытой двери. Кнут лихорадочно шарил глазами по стенам. Прямо перед ним, за дверью, висел пестрый вязаный шарф. Он прокрался так тихо, как мог, и стащил шарф с крючка. Кнут набросил шарф на шею темной фигуре, возникшей в дверном проеме. Сжал изо всех сил. Но незнакомец неожиданно оказался сильнее. И выше. Они сцепились друг с другом. Кнут ударился локтем о стену и чуть не выпустил шарф из рук. Но он не сдавался.

Один из них, видимо, зацепил выключатель. Внезапно в коридоре стало светло как днем. Кнут выронил шарф.

– Том? Какого черта вы тут делаете?

Том Андреассен закашлялся, жадно хватая ртом воздух.

– Кнут? У меня к вам тот же вопрос. Чем вы здесь занимаетесь? Хотели задушить меня детским шарфиком?

Они стояли и удивленно таращились друг на друга. Андреассен потирал красные отметины на шее.

– Неплохой способ получить повышение! Придушить своего начальника!

Оба расхохотались.

– Но если серьезно, что вы тут делали? Появились новые соображения?

– Да нет вообще-то. Мы с шефом Красного Креста ездили отгонять от города выводок медведей. Вернулись, и я уже ехал домой спать. И тут мне пришло в голову, что мы могли чего-то здесь не заметить. Ну а вы? Зачем сюда пожаловали?

– Да та же история. Мне покоя не дает мысль, что девочку, возможно, где-то держат взаперти.

Андреассен взял у Кнута ключи и запер за ними садик.

– Слушайте, но почему вы на меня накинулись? Почему просто не спросили «кто там?» или типа того?

Кнут попытался объяснить. Рассказал про жуткие, похожие на сон детские воспоминания. Что-то вроде страха темноты. Но только совсем другое. Что-то страшное, что никак не удается вспомнить. Том Андреассен покачал головой и зашагал в сторону парковки.

– Ну и детство у вас было, – кинул он через плечо. – Бояться детского сада…

Но Кнут все стоял возле снегохода и смотрел на серое здание с разноцветными рисунками на окнах.

Пятница 13 января 14.30

Кровь и остатки разделанной туши лежали у края длинной открытой площадки, упиравшейся в крутую скальную стену. Над ними возвышалась гора, с виду совершенно непроходимая. Ночь стояла безлунная, и темное небо черной бархатной перчаткой укрывало пейзаж. Они не выключали двигатели снегоходов, поставив их треугольником рулями вовнутрь. Из-за света фонарей звезд было не различить. А значит, беззаконные дела происходили под покровом тьмы.

Убитый олень был из небольшого стада, состоявшего из двух самцов, одной самки и годовалого олененка. Вообще-то они планировали застрелить их всех. Но первый выстрел прозвучал слишком рано. Животные бросились в гору, и только этот самец остался лежать. Не самый крупный, довольно тощий для середины зимы. Когда они срезали все сало, от туши едва осталась сотня кило.

Трое мужчин привычными движениями разделали убитого зверя и, разделив мясо на равные куски, упаковали их в целлофан. Они не заботились о том, чтобы убрать за собой, так как знали, что люди редко захаживают в эти места. «Не пройдет и недели, как песцы все здесь подчистят», – пробормотал один из браконьеров. Голос приглушал шерстяной шарф, закрывавший от холода нижнюю часть его лица. Двое других ничего не ответили на это очевидное утверждение. Погода не располагала к праздной болтовне. Ветер усилился после того, как они выехали из Лонгиера. Недостаточно сильный, чтобы называться штормом, он, однако, обжигал кожу лица подобно лезвию опасной бритвы.

Троица быстро погрузила добычу на сани позади одного из снегоходов. Двое других саней остались пустыми, если не считать канистр с бензином и нескольких ящиков с надписью «Спасательное снаряжение». Но они рассчитывали подстрелить еще оленей с обратной стороны горы. Впрочем, если не получится, не страшно. Мясо шло в довесок. Основную прибыль приносило содержимое ящиков.