Моника Кристенсен - Угольная крошка

Фрёйдис упала на выходе из супермаркета с полными пакетами еды в руках. Все, кто был поблизости, это видели. Кое-кто даже улыбнулся. А она лежала. Ладони содраны об лед. Штаны моментально промокли. Покупки высыпались из пакетов и валялись вокруг.

Он остановился и помог ей подняться.

– Да это же Фрёйдис Хансейд? – сказал он с деланым удивлением в голосе. Она рассмеялась в ответ, в основном от смущения, а потом заплакала.

– Фрёйдис, ну что же вы. Не ушиблись? Фрёйдис, не надо…

Она вытерла слезы, а он помог ей отряхнуть одежду, собрать покупки и уложить их, мокрые и облепленные грязным снегом, обратно в пакеты. Они зашли в кафе «Горняк». Он поддерживал ее под руку, как будто она нетвердо стояла на ногах. В помещении кафе царил полумрак: верхний свет потушили, только на столиках горели свечи. Было тепло, как оно всегда бывает в домах в это время года.

Усадив ее за один из столиков в глубине зала, он подошел к стойке и заказал кофе и вафли со сливками и клубничным вареньем. Сначала она говорила, что не голодна. Но кончилось тем, что съела все. Первое время они не знали, что сказать друг другу, кроме того, что погода ужасная, а по такому гололеду невозможно ходить.

Фрёйдис грела руки о чашку из толстого фарфора, вдыхая густой сладкий аромат кофе. Мужчина напротив нее был таким понятным и милым. С ним она чувствовала себя другим человеком.

Постепенно они разговорились. Он удивился, как легко им удалось найти общий язык. На пороге кафе он жалел, что все это затеял. Не достаточно ли было поднять ее на ноги, собрать покупки и отряхнуть? Что если их увидит кто-либо из его коллег по «Эйрлифту»? Он улыбнулся застенчивой фигурке на другом конце стола.

Кроме них, в кафе почти никого не было. Только две старушки сидели за столиком у окна. Он узнал их, но не смог вспомнить имен. Впрочем, они казались полностью погруженными в собственную беседу. Сплетничали, не иначе.

– Ну, мне, наверное, пора, – сказала она. Но домой ей не хотелось. Она уже забыла, как хорошо бывает поболтать с кем-нибудь по душам.

– Может, еще немного посидим? – услышал он свои собственные слова.

Они просидели почти час, и он много раз ходил подливать им кофе. Слабое серебристое свечение середины дня погасло, и окна превратились в черные зеркала.

– Ну, пойду уже… – сказала она и смущенно рассмеялась. И принялась собираться. К собственному замешательству, он услышал, как предлагает ее подвезти. Они вышли на улицу. Он нес ее пакеты. Старушки у окна обернулись им вслед.

– Ты это видела, Трулте?

– Спрашиваешь! Ты же не думаешь, что?..

Собеседница ненадолго призадумалась. Но это предположение показалось ей чересчур смелым:

– Честно говоря, нет…

Трулте попыталась увидеть в окне, что происходит на парковке.

– Может, они не знают друг про друга? Может, все четверо крутят романы украдкой?

Четверг 22 февраля 21.30

Кнут и начальник Красного Креста Харальд Энебакк заехали на снегоходах во фьорд в районе между аэропортом и углепогрузочным причалом, чтобы отогнать от города белую медведицу с медвежатами. Лунный свет заливал ледяную поверхность фьорда, высвечивая мельчайшие неровности на их пути. И все же они ехали медленно. Мороз проникал даже сквозь толстые снегоходные комбинезоны. Кнут был рад подогреву руля и теплу машины, согревавшему его ноги. Многочисленные обморожения, которые он получил в начале зимы, еще болели.

Как-то совершенно естественно получилось, что руководство операцией взял на себя начальник Красного Креста. План состоял в том, чтобы отогнать медведей к мысу Ревенесет, чтобы те продолжили свой путь в направлении Билле-фьорда. Но Харальд Энебакк не спешил приближаться к медведям, после того как они их нашли. Он остановил снегоход, не выключая мотор, и знаками велел Кнуту сделать то же самое.

– Смотри, – Харальд указал на несколько черных точек позади трех желтых силуэтов, медленно шагавших по льду.

Кнут приподнял щиток шлема, стянул с лица шерстяной шарф и прищурился. Из-за холода он не стал надевать очки. Они лежали в одном из внутренних карманов его комбинезона.

– Там люди?

– Похоже на то, – Харальд не спешил слезать со снегохода.

Кнут задумался.

– И что будем делать? Получается, с этой стороны медведицу гнать нельзя. Иначе она побежит прямо на них.

Пар от дыхания маленькими белыми облачками поднимался над их головами. Они стояли неподвижно всего несколько минут, но Кнут уже чувствовал, как мороз обжигает щеки.