Елена Басманова - Тайные пороки

— Я ничего особенного не делал, — Тоцкий совсем поник, время от времени его снова начинала бить дрожь, не помогли ни плотный обед, ни вино, впрочем, ел он совсем мало. — Правда, в понедельник утром, перед венчанием, когда девушка подарила мне свою фотографию, мелькнула у меня надежда, что Ардалион в церковь не придет. И он не пришел. Отправился я в вашу редакцию. Это все вы знаете. Затем, когда вы меня покинули, бродил и предавался мечтаниям: о такой жене, которая могла бы достаться покойному Ардалиону, мечтал и я! Вечером я вновь заявился в меблирашки в надежде продолжить отношения с девушкой, но там уже орудовала полиция, а Препедигны Ильиничны не было. Натерпелся я всяких унижений. Вышел запоздно. Смотрю — у парадной вывалились из саней гимназисты, и — к Мите Буданову. Дружки его. Я решил задержаться, укрылся в соседней подворотне — и не напрасно. Юнцы вскоре выскочили, руками машут, галдят чего-то, возбуждены чрезвычайно. Уселись в сани. Пытался я за ними поспеть, да куда там! Тогда я затаился у дома Будановой. С час мерз — дождался возвращения Мити. Парень воротился потрепанным, хромал на правую ногу. Где его носило ночью?

— Переходите же к главному, — нетерпеливо предложил Фалалей, — время идет. Надо торопиться.

— Ну-с, едва добрался до дома, усталый, без ног. Полдня спал. Вас не дождавшись, вновь потащился в меблирашки. Устроил себе наблюдательный пост уже в санях. Снова дружок к Мите пожаловал, но один очкарик. Недолго пробыл и опять выскочил и укатил. Но тут уж я за ним погнался беспрепятственно. И увидел, парнишка в бордель заходит. Это меня возмутило, и озабоченный состоянием народного просвещения, о реформировании которого мы так часто беседовали с покойным Ардалионом, хотел я переговорить с самой мадам, да не пустил меня швейцар. Велел сегодня приходить. И что вы думаете? Встретился я с мадам, начал излагать то, что ночью надумал, а именно: что эти зеленые юнцы, подобные очкастому толстяку, с помощью нанятых похитителей отвозят чужих невест в бордель. Продают, так сказать, живой товар. Разгорячился немного. Тут меня скрутили и в санитарной карете отправили в дом скорби, где и оказался я в утешительных объятиях господина Черепанова. Сразу после мучительного ледяного душа.

— Вы все поняли, господин Шалопаев? — Фалалей вскочил. — Пошли! Время не ждет!

— Я ничего не понял, — признался Самсон. — Погоди, Фалалей, садись. Я тоже кое-что могу вам сообщить. Во-первых, я запомнил номер извозчика, на котором уезжал похититель с пупсиком, не знаю уж, как ее и звать, коли это не Препедигна Толмазова. Разыскал извозчика, узнал адрес, наведался туда, думал, найду тебя. Но швейцар вел себя как-то подозрительно. Сначала спросил, не с гимназистами ли ты приезжал?

— Так вот куда ваши мальчишки, Евгений Львович, ночью ездили! — перебил Самсона фельетонист.

— Но потом сказал, что в этом доме не было ни поручика с дамой, ни гимназистов.

— Каша настоящая, — заявил Фалалей, — но мы в ней разберемся. И немедленно. Есть надежда спасти красавицу, по которой сохнет Евгений Львович. Нам ведь все равно, как ее зовут.

— Надежды нет, — охладил его пыл Самсон, — я потом в храм зашел, встретил там Сыромясова.

— А Сыромясов при чем? — Фалалею надоело стоять, и он снова шлепнулся на стул.

— При том, что твой пупсик после окончания службы обвенчался.

— Неужели с этим развратником Сыромясовым? — оторопел Фалалей. — Чего-то подобного я ожидал от него. Хм… Двоеженство… Измена… Это будет статья-бомба о падшем мужчине!

— Да нет, Фалалей, венчалась девушка с тем самым поручиком, который ее похитил на наших глазах.

— О Боже! — воскликнул Тоцкий, схватил фотографию и стал осыпать ее поцелуями. — Где свобода женской личности?

— Погодите, погодите, — Фалалей замахал руками. — Если девушку обвенчали против ее воли, брак может быть признан недействительным!

— Невеста не выглядела несчастной, — припомнил мечтательно Самсон. — Напротив, в белом муаре… Но мне как-то в голову не пришло их выслеживать. Я же не знал, что она невеста Хрянова. И про страсть господина Тоцкого ничего не знал. А тебе, Фалалей, тоже замужний пупсик ни к чему. И вообще, мне тебя искать надо было. И госпожа Май интересовалась, где ты. И вся редакция обзванивала морги…

— Да, я знаю, коллеги меня любят, — самодовольно сказал Фалалей.

— Может, для начала поедем к госпоже Май?

— Ни в коем случае! Мне еще нечем перед ней блеснуть! Вот доведем дело до конца, раскопаем всю гнусную историю!